Владимир Ераносян - Кир-завоеватель

Теперь, когда он держал в руках корзину с укутанным в пурпурное покрывало младенцем, оставшись наедине с обреченным по царской воле малышом, он заметил, что решительности поубавилось. Он сошел с колесницы, бережно неся корзину, боясь навредить младенцу, которого должен был убить.

Одно дело – сражаться в бою даже с превосходящим врагом, стоять перед лицом неминуемой смерти под градом стрел и убивать покусившихся на замыслы государя, а другое – лишить жизни невинное чадо.

Неужто сон Манданы вещий, и этот отпрыск трех царских родов – Лидии, Мидии и Персии, этот гибрид несовместимых враждующих кровей, действительно настолько опасен, что приговорен к смерти еще до того, как открыть глаза и увидеть принадлежащий ему мир?

Это крохотное, ничтожное существо, не способное себя защитить, так напугало жрецов, что эти шарлатаны и дармоеды, дабы оправдать в глазах царя свою полезность, убедили Астиага в опасности, исходящей от этого мальчика.

Как это могло произойти? Как они довели до такого изуверства разумного прежде воителя и архитектора, Астиага, держащего в руках империю? Когда он стал столь подозрительным, что не щадит собственного внука? Безумный Астиаг…

– Пастух, чья это отара? – спросил сановник, остановившись у ручья, куда прибилось стадо овец для переправы вброд. Пастух запыхался и потому ответил не сразу.

– Царя… Здесь все его, на этих землях. Оазис дивный весь – его домен. Собаки только здесь мои… И слушают меня беспрекословно. Скажу – набросятся и разорвут любого вора. – Присмотревшись, он добавил: – Тебя я знаю, ты – Гарпаг! Герой империи и знатный воин! Я служил под твоим началом во время осады Ниневии!

Пастух почтительно поклонился.

– Воин, но не убийца… – покачал головой военачальник, задумавшись о чем-то своем и поправив покрывало в корзине. – Ты, значит, ветеран?

– Да, господин. Тогда ты был хазарапатиш [1] Хазарапатиш – начальник над тысячей воинов. ! Недосягаемый, суровый! Куда тебе меня запомнить было! Когда вавилоняне-союзники попятились назад, мы по твоей идее сделали высокую насыпь под стену ассирийцам, забрались на курган и быстро одолели их. Тогда еще тебя стрела чуть не сразила! Не помнишь ты меня?

– Не ты ль меня накрыл? Знакомое лицо!

– Я! Верно! Неужели ты узнал! И запомнил мое лицо! Эко диво! Я – Митридат. В честь Митры [2] Митра, Мифра (на древнем авестийском языке Miora – букв.: «договор», «согласие») – древнеиранский мифологический персонаж, связанный с идеей незыблемости договора, а также выступающий как бог солнца. ( Здесь и далее примеч. автора .) наречен.

Гарпаг с некой брезгливостью обнял Митридата, а на глазах пастуха проступили слезы. Сановнику было не до сентиментальных воспоминаний, но он все же спросил:

– Так ты не пал! Значит, выжил. Как рана?

– Зажила давно.

– Все ходишь в пастухах чужих отар? Такой храбрец, но почему же не обласкан властью?

Митридат улыбнулся и пронзил своего бывшего командира обжигающим взглядом, но тут же отвел взор, словно скрывая какую-то застарелую обиду. Потом пастух вздохнул, сел на огромный валун, погладил шершавый камень и начал вспоминать вслух:

– У воина с пращой, оторванного от земли каппадокийской в интересах Мидии, тогда был только камень, но не было щита. Я щит добыл в бою. Трофейный. Но ты велел легкой пехоте атаковать. И мы по бескрайней равнине без лишней ноши ринулись прямо на ассирийских всадников. Кто пожалеет крепостных и нищих, тем более из племени вассалов?! И даже щит, приобретенный в обозе, мне пришлось оставить. А дальше штурм на зубчатые стены, твое чудесное спасение… Да, был я без щита, но сам я превратился в щит. И от стрелы тебя укрыл…

Гарпаг прокашлялся от пристального взора своего спасителя, которому не воздал по заслугам.

– Еще не все… – продолжил Митридат. – Когда я, раненный, остался в водах Тигра, на левом берегу, бурное течение унесло меня на бревне от разрушенной осадной башни. Очнулся я в Междуречье, выполз на берег и снова потерял сознание. Там в шатрах пировали вавилоняне. Все праздновали свадьбу их царя и сестры великого Астиага. Они меня и подобрали. Придя в сознание снова, увидел я, что закован. Как я ни объяснял халдеям, что служил в войске Мидии, назвал имя своего хазарапатиша, тебя, мой господин, поведал, что дома меня ждет жена, союзники мне не поверили и увели в плен. И вместе с иудеями-рабами я строил Зиккурат, проклятую башню в честь их божества Мардука, которая должна была соединить землю с небом.