Екатерина Элизабет Люмьер - Гимн Красоте

– Я бы не назвал это романом.

– А как же? – Она улыбнулась и взяла Виктора под руку.

– Соната для скрипки и фортепиано.

– Поэтично! – Шарлотта и вовсе разулыбалась во весь рот.

– Он сама поэзия.

Виктор ответил ей не менее широкой улыбкой.

Если бы можно было описать день одним словом, то это было бы «страдание». Одно сплошное и неистовое страдание произрастало и крепло в стенах Гарнье, поскольку они должны были поставить этот балет за двадцать семь дней к одному из семейных праздников президента, на котором должны были присутствовать не только родственники Мак-Магона, но еще и господа иностранных держав.

Виктор провел полдня, как и все остальные, занимаясь и превозмогая боль в колене, которая каждый раз о себе напоминала. Неужели простудил на ветру, думал он, ощущая неприятную и тянущую болезненность. Был перерыв на обед, а потому он решил подойти к мадам Лефевр, чтобы узнать насчет слухов об уходе театрального художника.

Взяв себе овощное рагу, он быстро расправился с едой, чтобы до нового часа репетиций выхватить пару-тройку минут для разговора. Балетмейстер отдыхала, сидя на невысоком деревянном стуле около приоткрытого окна, откуда доносился свежий мартовский ветер. Париж уже второй день заливал дождь.

– Мадам. – Он вошел в зал, подходя ближе.

– Да, Виктор? – Она обернулась. – Ты что-то хотел?

– Хотел узнать кое-что. – Люмьер подошел ближе и остановился прямо перед ней. – Я слышал, что месье Фурнье уходит с должности?

– Насколько я знаю, он уже оставил свой пост, и оставил нас без возможности выступать в новых декорациях. Точнее, декораций к балету вовсе нет. Они все сгорели в пожаре Ле Пелетье.

– И что, новой кандидатуры пока не нашли?

– О чем ты, Виктор, он оставил свое место два дня назад.

– А к кому можно обратиться с рекомендацией кандидатуры? – Виктор испытующе смотрел на мадам Лефевр.

– Скажи Бертрану, он заведует цехом и набирает рабочих. Директорам, в общем-то, глубоко все равно, это не их ума дело, как они выражаются. Совать нос в искусство зазря – себе дороже. Любят деньги пересчитывать только.

– Сердечно благодарен. – Он отписал ей шутливый поклон, поцеловал руку и удалился, чтобы за оставшиеся десять минут отыскать того самого месье Бертрана, который, если повезет, мог оказаться как раз-таки в столовой.

Всю первую половину дня Венсан работал над новым творением. Он не прогадал, выбрав технику граттаж, и вскоре результат начал не только оправдывать, но и во многом превосходить его самые смелые ожидания. Художник хорошо знал свое дело и работал быстро и сосредоточенно. Образы, увиденные им во сне, казалось, стали еще ярче и осмысленней. Он пока не знал, как лучше вручить Виктору такой подарок, но верил, что обязательно что-нибудь придумает.

Во второй половине дня, памятуя о своих денежных проблемах, он, отобрав несколько видов Парижа, решил отправиться в магазин Поля Дюрана-Рюэля. Там, несмотря на свою молодость и неопытность, он всегда был желанным гостем. На одной из картин был запечатлен Монмартр на рассвете. Ему хорошо получилось запечатлеть дымку, в которой холм часто пребывал в этот час. Он писал ее, расположившись на небольшой свободной площадке на самом верху холма. Остальная часть была огорожена забором. Поговаривали, что здесь хотят возвести базилику невиданной красоты. Работы должны были начаться только этим летом, а пока шел подготовительный этап. Строго говоря, проход туда был запрещен, но вид так манил всех художников Парижа, что, придя туда в любой день, можно было встретить одинокую фигуру, сгорбленную над холстом. Другим видом была Опера Гарнье. Он написал его совсем недавно, можно сказать, про запас. Она должна была входить в его театральную серию, но месье Эрсан ее забраковал. Ему не понравилось, что картина, в отличие от прочих, написана более широкими свободными мазками и несколько выбивается из общений стилистики. Венсан изобразил здание оперы в один из зимних вечеров, когда гости уже начали собираться. У парадного входа стояло множество экипажей, из которых выходила нарядная публика. Горели фонари. В тот вечер шел снег – редкое явление в Париже. Создавалось совершенно волшебное ощущение. На третьей был вокзал Сен-Лазар. Венсан, как и многие другие художники, был очарован его новой, ни на что не похожей красотой. Он часто приходил туда этой зимой и делал быстрые наброски, пока руки не начинали болеть от холода. Текущее здание вокзала было третьим, однако первым из всех построенный в камне архитектором Эженом Флаша. Первые здания были деревянными и не отличались особой красотой. Он расположился на улице де Гавр и представлял собой величественное строение. С тех пор как открыли линию, соединяющую Париж и Сен-Жермен-ан-Ле, вокзал всегда пребывал в загадочной дымке, образующейся за счет неустанного движения паровозов.