Павел Гельбак - Сын чекиста

Эти вести порадовали Гонту. Отряд находился в районе Знаменки — рукой подать до Елизаветграда. Вплотную к Знаменке — большому железнодорожному узлу — подходил лес. Это было удачно. Осталось выяснить обстановку в самой Знаменке. Слухи были противоречивые. Одни говорили, что туда стянул своих головорезов Петлюра. Другие, наоборот, утверждали, что в Знаменке, как и в Елизаветграде, рабочие подняли восстание, петлюровцы разбиты, а на станции уже Красная Армия. Третьи предупреждали: петлюровцы в Знаменке «перекрасились», выдают себя за Красную Армию, а руководит ими петлюровский атаман Григорьев.

Для выяснения обстановки Гонта послал в разведку Арсения Рывчука — смелого матроса, который был близко знаком с самим Мыколой Ласточкиным, прославленным организатором коммунистического подполья в Одессе. Вместе с Арсением в разведку командир отправил и Михайлу Перепелицу, примкнувшего к партизанам после разгрома красных под Бирзулой. Разведка задерживалась. Не дожидаясь ее возвращения, Гонта вел отряд к лесу, где можно было надежнее укрыться, принять оборону.

...Катюша Юзко понимала, что стала обузой для отряда. Какой она боец в таком положении? Не зря Гонта оставлял ее вместе со своей женой Оксаной в одной из деревень. Было бы, конечно, спокойнее... Но, по расчетам Арсения и Кати, до родов оставалось еще недели две. И вот поди же...

Схватки начались, едва Арсен ушел в разведку. Лежа на санях, Катя до крови искусала губы, чтобы не закричать. Только Оксана Гонта и заметила, как ей плохо.

— Не до часу тебя разобрало... — сказала Оксана, склонив над ней усыпанное веснушками лицо.

Споткнулся гнедой, дрогнули сани. Катю пронзила боль. Она всем телом напряглась, и над степью взметнулся крик новорожденного: «Уа, уа!..»

Вспорхнул с куста ворон. Сделав круг, снова опустился на ветку, склонив голову, прислушался: не повторится ли странный крик? И крик повторился.

— Уа, уа!.. — кричал ребенок в неопытных руках Оксаны.

— Хлопец? — обессилевшая Катюша улыбнулась. — Добрый матрос будет!

— Уа, уа!..

Прядая ушами, топтался на месте гнедой. Ворон, привыкший к стонам умирающих, ржанию коней, звону сабель, выстрелам, к крови и смерти, продолжал вслушиваться в звонкое «уа!», возвещавшее о рождении человека.

И люди, подавленные горькой необходимостью отступать, тоже прислушивались к крику новорожденного, и многие улыбались. Командир отряда с лицом, обезображенным шрамом, ударил нагайкой по сапогу и радостно выругался. И кто знает, быть может, рождение человека больше любых слов вселило уверенность не в одну отчаявшуюся душу, заставило поверить в победу.

Дружнее захлюпали по талому снегу копыта, над отрядом тихо поплыла песня. Только вместо Дуни отряд пел: «Эх, Катя, Катя, Катя-я, Катя, душенька моя!..»

...Прошел день, на исходе второй, а разведка все не возвращается. Даже сладкое чувство материнства не может отогнать у Кати беспокойных мыслей: «Почему так долго нет Арсения? Сколько раз он попадал в переделки и всегда находил выход из положения. Как-то в лесу, натолкнувшись на отряд беляков, зарылся в опавшие листья, без движения пролежал сутки, но вернулся невредимым и привез нужные сведения. А то еще раз пошел в разведку и...»

Из леса выскочил всадник. Отряд остановился. Михайло Перепелица подскакал к командиру. Еще не зная, что произошло, Катюша инстинктивно прижала к себе сына, будто хотела защитить его от надвигающейся беды. Она медленно слезла с саней и, с трудом переставляя ослабевшие ноги, сделала шаг, другой...

— Тю, дурная! Ты що?.. — налетела на нее Оксана.

— Арсений не вернулся?..

К женщинам подскакал командир, за ним Перепелица. Дыхнув махоркой, Михайло склонился над ребенком.

— Назовешь-то как? — спросил он.

— Владимир. — Катерина пыталась заглянуть в глаза Перепелицы, прочесть в них ответ на свой молчаливый вопрос.

Но лицо матроса было спокойно, а ресницы прикрывали опущенные на ребенка глаза.

— Это как Ленина? Молодцом! — похвалил Гонта.

— Арсений так хотел...

Перепелица вздохнул и медленно снял бескозырку.

— Сынка-то он и не увидел...

Пошатнулась Катерина. Оксана подхватила ребенка и со злостью сказала Перепелице:

— Дурень! Разве можно так сразу?..

Командир обнял вздрагивающие плечи Катерины, подвел ее к саням, сказал жене:

— Оксана, нам надо уходить... Дороги на Знаменку нету. Ты с Катериной поезжай туда. — Командир кивнул на юг.

— Тю, и не думай!

— Ей тут в лесу не можно... Уезжайте... С ребенком вас не тронут.