Павел Гельбак - Сын чекиста

— У кого это батька матросом был? — спросил секретарь заводского партийного комитета Иван Савченко.

— Вот Володя мой, в пионеры хочет вступить. Отец у него и правда был революционным матросом, — ответила за сына Екатерина Сергеевна.

Партийный секретарь подошел, провел широкой ладонью по мягким волосам Володи и, как бы вспоминая что-то, прищурил глаза.

— Не похож он на тебя, Юзко!

— Вовка — вылитый отец! — с гордостью ответила Катерина,

Иван Савченко посмотрел на вожатого, подмигнул ему; тот снял с себя пионерский галстук и передал его секретарю. Савченко торжественно повязал Вовке пионерский галстук и сказал:

— Помни, в какие дни в пионеры вступаешь... — Он задумался, подыскивая слова, понятные Вовке, и закончил свое партийное напутствие так: — Будь настоящим ленинцем, браток!

Вовка шепотом ответил:

— Я буду, дядя! Честное слово, буду...

А потом Савченко, обращаясь уже ко всем ребятам, сказал:

— Мы, коммунисты, верим, что вы, ребята, крепко будете держать знамя Ильича. Однажды мне посчастливилось слышать Ленина. В Москве это было... В конце девятнадцатого года. К комсомольцам Ильич обращался. Значит, к молодежи... Вам, сказал, коммунизм надо будет строить. Учитесь, учитесь... — Савченко помолчал, как бы извлекая из сердца запавшие в него ленинские слова. — Еще Ленин сказал тогда: в любом деле, ребята, в любом городе, в любой деревне проявляйте свою инициативу, свой почин...

И вот ее сын учит стихи о Ленине, о партии. Стихи, которые, Катерине кажется, написаны для нее.

На рабочих поминках в заводском клубе будут принимать в партию рабочих завода «Красная звезда». И ее, Катерину Юзко, тоже. Об этом сказал председатель завкома Кравченко — старый друг ее отца. После того как Сергей Юзко погиб на фронте, он не забывал его семью. Часто заходил в домик с подслеповатыми окнами на Быковой, утешал мать, приносил гостинцы ребятам. Досужие быковские кумушки судачили о том, что вдовьей жизни Кравченко приходит конец, но Мария Александровна выбрала другого, и встречи с Кравченко прекратились.

После возвращения с фронта Катерина стала искать работу. На бирже труда выстраивались огромные очереди. Катерине было легче, чем другим. Она имела справки от командования Красной Армии, у нее были фронтовые заслуги. В конце концов на кусок хлеба для себя и Вовки она заработала бы. Но не только ради куска хлеба искала Екатерина Сергеевна работу. Привыкнув жить в коллективе, она искала созвучный своим убеждениям коллектив. И тогда Кравченко помог ей устроиться в механический цех «Красной звезды». Вот уже более двух лет стоит Катерина у станка, следит за тем, как сверло ввинчивается в металл, как тонкой струйкой стекает белая, пахнущая мылом и ржавчиной эмульсия.

На заводе Екатерина Юзко как-то незаметно для себя стала активисткой. И тут не обошлось без Кравченко. На первых порах поручал он ей сходить проведать больную работницу, проверить в рабочей столовой, все ли повара кладут в котел, что полагается. Иной раз посылал поговорить с женщинами-работницами, объяснить им какой-нибудь спорный вопрос. Перед этим он сам беседовал с Катериной, советовал, что сказать. Потом предзавкома Кравченко поручил Катерине вести канцелярию заводского комитета профсоюза, и после работы в цехе Юзко торопилась в завком. Хоть и не сильна она была в грамоте, но все же покрепче, чем сам Кравченко. Он откровенно признавал: писание для него «дуже потогонная работа». В его здоровенных пальцах ручка с пером прутиком кажется.

— Наше дело ответственное, — поучал предзавкома Катерину. — Ты думаешь: вот лежат бумажки. Нет! Это тебе, дочка, не бумажки, а живые люди. Это к тебе с доверием рабочий человек пришел. И ты, будь ласка, разберись и вынеси ему свое справедливое рабочее решение.

Вчера, советуясь с Катериной о том, как провести собрание, посвященное памяти Ленина, Кравченко вдруг спросил:

— Ты обращение Пленума читала?

— Читала.

Сдвинув на кончик носа очки, Кравченко откашлялся, пододвинул ближе к лампе газету:

— Еще раз прочитать не грех. Дело важное. Слушай.

И Катерина слушает. Она догадывается, к чему затеян с ней этот разговор, почему коммунист Кравченко, читая, так медленно выговаривает каждое слово: оставляет время подумать.

— «На них, на стоящих у станка и машин, ставит партия свою ставку. С помощью всех рабочих в партию войдут лучшие, наиболее стойкие, наиболее преданные, наиболее честные и смелые сыны пролетариата».