Юрий Курик - Золото для дураков

Переворот и захват власти прошёл быстро, лихо и без крови.

Смерть Петра III относить к жертвам переворота даже неудобно. Ему по отречению от престола предписали жить в Ропше под присмотром гвардейцев.

Карл Петер Ульрих, насквозь западный нежный организм, самонадеянно решил пображничать с гвардейцами. На халяву думал и уксус шампанское! Гвардейцы, вообще, после первого литра на нос только начинают рейнвенским водку запивать.

168-дневное царствование окончательно подорвало силы Петра. Он не выдержал алкогольного забега с собственной охраной и сгорел на работе. Жил дурно, правил скверно, умер незаметно…

…Екатерина II тряхнула головой, прогоняя воспоминания.

Глянула придирчивым взглядом голубых глаз на себя. Лёгкими движениями нанесла на лицо едва заметный слой итальянской пудры. Придирчиво оценила работу. Довольная осмотром, позвонила в колокольчик. Мелодичный звук валдайского звона ещё не затих, как в спальню впорхнула дежурная фрейлин – графиня Анна Степановна Протасова.

– Что угодно, Ваше императорское величество?

Екатерина Алексеевна нахмурила брови и недовольно буркнула:

– Анна Степановна, не чинись! Чай не на балу!

В знак согласия графиня Протасова, доверенная фрейлин императрицы, присела в глубоком поклоне с подобающим наклоном головы.

– Анна Степановна, – продолжала Екатерина. – Кто сегодня на дежурстве камер-юнгфер?

– Екатерина Ивановна Шаргородская.

– Чудесно. Пришли её. Буду одеваться.

– Не рано ли, Ваше высочество? Семь только-только доходит…

– У меня спозаранку доверительная аудиенция со статс-секретарём Адам Васильевичем Олсуфьевым и Василием Евдокимовичем Ададуровым.

– Так Ададуров-то в ссылке.

Екатерина усмехнулась.

– Вспомнила баба, как девкой была. Он третьего дня в столицу приехал по моему указу.

Анна Степановна понимающе кивнула головой, а Екатерина продолжала:

– Завтрак подай на троих в кабинет. Кофе, как обычно, фунт на 5 чашек, телятина отварная с квашеной капустой, смородиновое желе и рейнвейна графин.

Екатерина замолчала. Анна Степановна насторожилась.

– Что ещё?

– Сама лично проследи, чтобы около кабинета никто…. Понимаешь меня? Никто – ни слуги, ни дворня, ни гости, ни ходатаи…. Никто не шнырял, не подслушивал. Ты меня поняла?

– Поняла, Екатерина Алексеевна. Неужто я совсем глупая. Беседы с графом Олсуфьевым заведомо секретные. Прослежу лично, будьте покойны.

После паузы добавила:

– Шаргородскую-то сразу прислать?

– Конечно.

***

Первым без четверти восемь прибыл Василий Евдокимович Ададуров. В 1758 году он был арестован вместе с приверженцами А. П. Бестужева-Рюмина по подозрению в государственном перевороте. Переписку между ним и Екатериной удалось уничтожить. Следствие не доказало причастность к заговору ни Ададурова ни самой Екатерины. Тем не менее, Василий Евдокимович до апреля 1759 года находился под домашним арестом. Позднее его отправили в ссылку помощником губернатора в Оренбурге.

Екатерина отчаянно нуждалась в умных и верных помощниках.

Гвардейцы хороши при захвате власти. Для управления огромной страной их военных мозгов, опалённых порохом и раненых водкой, явно не хватало.

Сразу по восшествию на престол, Екатерина вернула из ссылок нужных ей людей. В их числе значился и учитель русской словесности 16-и летней Екатерины, автор первой русской грамматики, математик, филолог, будущий куратор Московского университета, президент московского отделения Мануфактур-коллегии В. Е. Ададуров.

Со времени ссылки это была их первая встреча.

– Василий Евдокимович, обиды на меня не держишь?

– За что? – удивился Ададуров.

– Что беду не смогла отвести…. За ссылку…

– Екатерина Алексеевна, в то время это было выше Ваших сил. Спасибо, что не забыли старика в степях Оренбурга. Вернули в столицу, дали возможность Вас лицезреть в могуществе на вершине славы и власти.

– Ах, Василий Евдокимович! Сесть на престол оказалось проще, чем мы думали и гадали. Вот удержаться на нём задачка. Ох, непростая!

– Претенденты появились?

– Не без этого. Порулить страной каждый желает. Кое-кто уж второй раз из сидельца крепости царя всероссийского сотворить пытается, и мне корону лопатой поправить желают.

– Кто же смельчаком сказался?

– Поручик один из крепостной стражи склонил на свою сторону часть охранников, и предприняли попытку освободить Ивана.

– Господи! Эдак и мятеж случиться мог!