Александр Ралот - Дервиш

– Хельга доброе утро. Извини, что так рано беспокою. Дело срочное. Я сейчас сфотографирую и пришлю тебе баланс фирмы «Мирослав и Кассандра». Да. Да. Той самой. Брось все дела и вместе с Половинкиным разберитесь, что у них произошло.

Почему фирма на грани банкротства? И чем мы можем помочь? Нет не фирме. Она уже принадлежит Силуянову. Теперь он решает ее судьбу. Отныне это его проблемы. Я уверена, что помощь нужна Кассандре и Мирославу, а может быть и Илифие. Вечером жду от вас подробный доклад. Если, что-то срочное, то вечера не дожидайтесь. Звоните сразу.

Здоровенные парни в кожанках несли ее и попискивающий конвертик, перевязанный красивой синей ленточкой, на руках. Здравицы в честь Мамы Илифии и новорождённого сына Леонида звучали непрерывно практически на всех европейских языках. Ничего не поделаешь. Такова традиция. О появлении на свет будущего мотогонщика должны узнать все! Сердце молодой мамы стучало как двухтактный мотор гоночного байка. Оно ежесекундно сжималось от радости, что у нее есть ребенок! Сын! И что сейчас его несет не она, а эти неуклюжие, здоровенные увальни. Папаша будущего чемпиона, Константин Эдуардович Рыков не за долго до рождения первенца, подписал выгодный контракт и теперь тренировал молодёжную сборную европейской страны. Хоть и съёмная, но большущая квартира в центре. Не далеко от знаменитого Трептов-парка. Он даже предложил нанять няню- филипинку, а ей возобновить тренировки. Но женщина отказалась категорически. Заявила решительно- отныне ее спортивные достижения это сыночек, получивший свое имя в честь непутевого деда.

***

Илифия, наверное, как и все мамы на свете, безумно радовалась первому шагу своего чада, первому членораздельному и осмысленному «Мо», то ли недосказанное и трудное – «мотоцикл», то ли видоизмененное – «мама» или muter. Кругом ведь все говорили по-немецки. С той же категоричность, что и няня-филипинка была отвергнута попытка отправить подросшего Леда в частный детский сад. Сама, только сама, и никак иначе. Наверное, подсознательно, что-то предчувствовала. Не знала почему, но где-то там глубоко внутри себя готовилась к худшему. Не желала отпускать свое сокровище ни на час, ни на секунду.

***

В радости и непонятной тревоге незаметно пролетели три года. Чему быть, того не миновать. Малыш на ровне с другими бегал возле знаменитого памятника. Тыкалпальчиком вверх и лопотал сразу на двух языках – дядя, девочка, меч. Хочу туда. Хочу к девочке. Хочу к большому дяде на ручки. Хочу высоко. А потом неловко опустился на асфальт и потерял сознание.

***

Третий час Илифия с мужем сидят как прикованные в просторном зале больницы «Шарите» и практически не мигая смотрят на экран большого монитора. Где почти как в аэропорту высвечивается надпись: Леонид Рыков-идёт операция.

***

Машина «Скорой помощи», не понятно почему все еще именуемая «каретой», в тот ужасный день, увезла их с сыном из Трептов-парка сюда. В этот огромный больничный комплекс. Затем последовал приговор. Лейкоз. Требуется операция. Трансплантация костного мозга. Нужен донор. А его отыскать для маленького человечка чрезвычайно трудно. Страховка предоставленная тренеру сборной и членам его семьи не покрывала всех расходов. Отложенные на черный день еврики исчезли в один миг. Как и квартира. Теперь они с мужем обитали в какой-то общаге для эмигрантов, расположенной на самой окраине мегаполиса.

Женщине грезилось, что она идет под проливным дождем. Как назло зонт оставила дома и теперь совершенно нечем закрыть голову от тропического потока воды. Она пыталась вспомнить, делала ли она прическу или нет. Впрочем, это уже не важно. Если не тратила сил и времени на головное убранство, то даже лучше. Еще бы вспомнить, зачем и куда она поперлась в такую ужасную погоду. С огромным трудом открыла веки. Над ней стоял человек и безжалостно лил на лицо воду из какого-то то замысловатого сосуда.

– Поднимайся. Ступай за мной.– Пронеслось у нее в голове.-Она посмотрела в лицо своего спасителя. Губы человека были плотно сжаты.

Кассандра попыталась приподняться на локтях. Но у нее ничего не получилось. Руки провалились в зыбучий песок.

– Не могу – Еле слышно прошептала она.

– Хочешь жить? Пойдёшь.– И опять губы спасителя не шелохнулись.

– Ты Дервиш?

– Если ты так считаешь, то да.– Человек в закутанные в грязные одеяния развернулся и пошел прочь.