Фаина Гримберг - Примула. Виктория

Виктории, конечно же, не грозила опасность очутиться в полном одиночестве на полночной пустынной дороге. Но разве путь королевы менее опасен? Разве на этом пути не поджидает боль? Не поджидает унижение? Не скалится из-за тёмных углов сама смерть?!..

День рождения, наступление двенадцатилетия, уже миновал. Уже наступил ноябрь, и стало вдруг очень-очень холодно. Во дворах лондонских домов, где селилась беднота, мальчишки собирали щепки для костров, на которых предстояло сжечь большое чучело Гая Фокса, как сжигали в прошлом году, и в позапрошлом... Ведь 4 ноября 1605 года Гай Фокс желал взорвать здание Парламента, где на сессии должен был присутствовать король Иаков I со старшим сыном. Но заговор католиков был разоблачён. И с тех пор беднягу Гая Фокса сжигали ежегодно в виде чучела...

В тот день Вики тихо сидела в гостиной матери. Комната была меблирована в старинном стиле братьев Адам, сочетавшем изящную простоту и удобство. Часы на каминной полке пробили музыкально полчаса тому назад. Если разговоры герцогини-матери с придворными дамами начинали представляться Виктории особенно скучными, она обращала свой взгляд, взгляд наивных серо-голубых глаз на эти часы, украшенные пёстрой фарфоровой фигуркой девушки-флейтистки, долженствовавшей олицетворять искусство. Девушка-флейтистка склоняла чуть набок златоволосую головку. То было искусство милое, высоконравственное, очаровательное... Виктория бросала на это искусство короткий взгляд и снова принималась вышивать по канве в пяльцах. Она не должна была просто сидеть и ничего не делать! Герцогиня-мать также вышивала. Её любимая придворная дама, леди Флора Гастингс, вязала филе.

Знаменитый английский файв-о-клок — пятичасовой чай — ещё не сделался в Англии повсеместным. В гостиной вдовствующей герцогини чай обыкновенно подавался в шесть часов, к этому времени герцогиня уже отсылала дочь ужинать в детскую.

Часовая стрелка приближалась к золочёной латинской цифре «VI». Виктория отложила пяльцы и приготовилась идти. Но на этот раз мать не спешила отослать её. Звонком герцогиня вызвала ливрейного лакея и приказала подать чай.

Девочка подняла глаза и посмотрела на мать с невольным лёгким удивлением.

— Останьтесь! — сказала герцогиня. — Останьтесь, Ваше Высочество!

Вики взяла с подноса фарфоровую чашку. Мать была немного взволнована, и это само по себе уже было любопытно.

— Останьтесь, Ваше Высочество! — повторила мать. — Принцесса Уэлльская, единственная наследница престола Великобритании, имеет право выпить чашку чая в обществе своей матери!

И всё это произнеся, вдовствующая герцогиня улыбнулась...

Девочка резким движением поставила чашку на круглую столешницу чайного столика...

...Наследница, единственная наследница, принцесса Уэлльская... Это она, Виктория! Александрина-Виктория... Девочка не успела додумать... Мысли взвихрились... И вырвалось невольно, совсем невольно вырвалось... такое детское... вырвалось:

— Я буду хорошей!..

Конечно же, она чувствовала, как покраснели жарко её щёки. Она даже смутно понимала, как детски звучат её слова. Но никто не улыбнулся. Вдовствующая герцогиня смотрела серьёзно. Вики снова взяла чашку. И вдруг все дамы — почти одновременно — протянули руки за чашками. И герцогиня-мать — тоже! Но Викторию это не удивило. Она уже тогда обладала здравым умом. Она поняла, что будет королевой, будет управлять и этими людьми, и всеми людьми в Англии. Она подумала об этом спокойно. Она спокойно подумала, что ведь станет королевой только после смерти дядюшки Вилли-Билла. Она вовсе не хотела его смерти. Она просто понимала, что после его смерти она станет королевой Англии.

Она допила чай. Она понимала, что теперь её жизнь сделается более свободной. Но ей всё же только двенадцать лет. Истинно свободной она будет ещё не скоро. Она более не хотела думать о себе, как о будущей королеве. Потому что это означало: думать о смерти дядюшки.

Прежде чем ложиться в постель, она прошла в классную. Луиза не сделала ей ни одного замечания. Вики села за стол в классной, раскрыла тетрадь. Затем отложила тетрадь. Взяла свой дневник (она уже два года вела дневник), толстый альбом в плотном переплёте, который она хранила в деревянной резной индийской шкатулке. Огромная земля, которую называли Индией, княжества, враждующие друг с другом, варварски богатая природа, — всё это постепенно становилось английским! Англичане вытесняли португальцев, голландцев и французов. Индия надолго поступила в своего рода «английскую школу», откуда — почти век спустя — выйдет фактически единым государством...