Фаина Гримберг - Примула. Виктория

В гостиной матери она незаметно для себя самой научится держаться горделиво и прямо, потому что с пяти-шести лет ей велено будет сидеть на кресле с высокой деревянной спинкой, очень жёсткой, твёрдой, дубового дерева.

Виктории было пять лет, когда первая в мире железная дорога повезла пассажиров. Англия — 1825 год. Когда Виктории было девять лет, вторая железная дорога связала Ливерпуль с Манчестером — два промышленных центра.

Но она ещё не ездила по железным дорогам.

Она просыпается в своей chambre d’enfants — детской с чисто вымытыми полами, окуренной душисто. Окна раскрыты. Весна переходит в лето. Тепло. Детская отделена от спальни герцогини-матери всего лишь высокой аркой. Вики никогда не остаётся одна. Рядом с ней всегда — няньки, учительницы, гувернантка, баронесса фон Литцен. Нигде не чувствует себя таким одиноким дитя, о котором все вокруг ревностно заботятся, нигде, кроме как в этом размеренном кружении-окружении заботливых женщин в чёрных платьях, в белых передниках, в аккуратных чепцах. На ночь всё белеет. Белая раскрытая постель. Матушка в белом ночном одеянии наклоняется над кроваткой и видит удовлетворённо тоненькие детские ручки в беленьких рукавчиках, выложенные поверх одеяла. Умеренность, серьёзность, препятствование развитию дурных наклонностей. Дитя лепечет сонным голоском:

— Bon soir [40] ...Bon Soir... — буквально — «Доброго вечера!» (франц.), часто используется как аналог русского «доброй ночи!». ...

И герцогиня-мать едва сдерживает естественное женское, материнское желание поцеловать округлую, нежно-розовую щёчку, так похожую на лепесток. Но герцогиня-мать не поцелует девочку. Препятствование развитию дурных наклонностей, препятствование...

Вики — очень тоненькая, худенькая, мелкая росточком девочка. Личико её имеет правильные, в сущности, черты; вернее, покамест ещё и не черты, а чёрточки. Ротик маленький, губки немного тонковаты, носик длинноват, бровки красиво изогнуты — два молодых месяца, только проглянувших из лёгкой дымки вечернего неба. Личико возможно почесть если и не красивым, то привлекательным. Самое прелестное в этом детском личике — сменяющиеся выражения невинной серьёзности и невинной же очаровательной весёлости. Личико, впрочем, слегка испорчено выкатом глазок, но глаза эти всё равно такие красивые серые, так отливают на летнем парковом солнышке голубыми искорками, так ясно глядят.

Луиза фон Литцен сама причёсывает густые и волнистые каштановые волосы малютки, энергически водя щёткой. Прежде Луиза так же причёсывала свою знатную подругу, Викторию Лейнингенскую.

Белое кашемировое платьице опоясано широкой розовой лентой, большой голубой передник отделан широким кружевом. Распущенные по плечикам волосы удерживает в должной аккуратности тонкий металлический ободок.

Девочка подбегает к раскрытому окну и, встав на цыпочки, пытается выглянуть. Видны кружевные панталончики и подошвы коричневых кожаных башмачков.

Гувернантка выжидает короткое время, чтобы всё же позволить ребёнку насладиться тенью свободы, затем в несколько лёгких шагов оказывается также у окна и берёт свою воспитанницу за руку, чуть повыше локотка...

На столике — тяжёлый серебряный сливочник, тарелки с тёплыми сэндвичами, чашка с блюдцем, полная горячего молока. Вики особенно занимают щипчики для сахара. Так хочется взять их, опустить в серебряную сахарницу, уцепить зернистый кусочек сахара, донести, закусив от напряжения верхнюю губку, до большой фарфоровой чашки, и опустить сахар в молоко. Щипцы ещё слишком тяжелы для девочкиной ручонки. И Луиза фон Литцен так редко позволяет малютке и это удовольствие. Вики быстро-быстро взглядывает на гувернантку снизу вверх, украдкой. Даже в строгости вытянутое лицо Луизы не утрачивает ровно приветливого выражения. Но Вики уже поняла, что нынешним утром поиграть со щипчиками не позволят. Должно быть, потому, что вчера, когда герцогиня-матушка велела маленькой Вики поставить свою подпись под очередным письмом к дяде, бельгийскому королю Леопольду, Вики нечаянно посадила кляксу. Как это случилось, что перо выскользнуло из тоненьких пальчиков и на белую бумагу расплывчато упало чернильное пятно? Маленькую Викторию не наказали, её никогда не наказывают; но ей дали ясно понять, что проступок, пусть и нечаянный, заслуживает наказания. Нечаянных проступков не бывает, потому что подобная якобы нечаянность — на самом деле дурной плод ленности и небрежности! И поэтому Луиза фон Литцен сегодня утром не позволит Вики поиграть щипцами для сахара.