Фаина Гримберг - Примула. Виктория

Проверить мнение Ламздорфа (разделявшееся едва ли не всеми!) достаточно трудно. Кто знает, что такое красота! Но, конечно, когда смотришь на фотографию Николая и Алисы, замечаешь, что оба напряжены — «аршин проглотили», а также видишь отчётливо в чертах счастливой невесты странную жёсткость. Некогда, уже очень давно, в лице её бабушки, тогда юной, выражались всё же свежесть, некоторая мягкость и обаяние. А на портретах матери Алисы видна — особенно в очертании губ и в печальном выражении глаз — некоторая печальная чувствительность...

Между тем умирает Александр III. Запись в четверг, 20 октября:

«... внутри страны смерть государя оплакивается главным образом только по причине проистекающей отсюда неопределённости положения, в связи с незаметностью наследника-цесаревича, которого почти до самого последнего времени держали в детской комнате; наследник не проявил себя ничем, он известен только кое-какими слабыми сторонами и увлечениями молодости, отнюдь не способными внушить к нему какое-либо доверие».

И в эту монархию, где не осталось после смерти Александра III даже иллюзии стабильности, входит вторая уже внучка Виктории...

22 октября, в субботу, Ламздорф читает газеты:

«...Мы находим в газете манифест, сообщающий о переходе в православие принцессы Алисы, которая приняла имя Александры. Итак, мы будем иметь одновременно Николая II и Александру II. Оболенский пишет мне, что принцесса красива и что она произвела на него наилучшее впечатление благодаря своей осанке и умению грациозно приветствовать».

«Александрой II» Ламздорф называет будущую супругу Николая II потому, что жена Николая I, урождённая Каролина Прусская, также приняла в православном крещении имя — Александра Фёдоровна...

1 ноября траурный поезд с телом Александра III прибывает на Николаевский вокзал. Тот самый Андрюша, камердинер и любимый человек Ламздорфа, украсил себя траурной лентой, но покойного именует «палачом». Это что, и есть мнение «простого народа»? Но будто королева Виктория не знает, что такое династия Романовых! Впрочем, император, то есть новый император, выглядит, несмотря на бородку, таким робеющим, таким готовым послушаться мудрых советов... «Молодой государь, видимо, стесняется занять подобающее место; он теряется в массе окружающих его иностранных владетельных особ и Великих князей...» Королева вполне может предполагать, что этот представитель Дома Романовых воспитуем!..

Воспитание как будто бы уже и началось. Ламздорф, впрочем, не строит иллюзий; он, кажется, понимает, что Дом Романовых никто и ничто не спасёт! Но у Ламздорфа нет выбора; ему, потомку екатерининского вельможи, некуда деваться от службы Романовскому самодержавию; оно, Романовское самодержавие, и есть они, его вельможи, министры, чиновники; они и есть оно, Романовское самодержавие. Поэтому, более двадцати лет спустя, когда погибнут один немолодой, растерянный и не умеющий отвечать за свои поступки мужчина, одна мать семейства, жёсткая и истеричная, четыре хорошенькие, неопределённых характеров девушки и больной мальчик, это, конечно, будет конец династии Романовых, но на самом-то деле династия умерла, как только были сметены революционным вихрем все институты самодержавной монархии... И ведь королева Виктория давно уже знает, что с этим Домом Романовых в любой момент может случиться всё, что угодно! Но одно дело — некое глобальное знание, и совсем другое — сиюминутная, а также сиюмесячная и сиюгодовая политика, настоятельно требующая сближения Англии с Францией и Россией...

«Пятница, 18 ноября.

Полон желания решительно поговорить с министром и уйти из министерства возможно скорее. Министр вызывает меня к себе в 10 часов и беседует самым любезным образом; это вместе с жалким видом министра невольно заставляет закрыть рот. Государь вчера был по отношению к министру очень милостив; поручил отпустить послов, которых не успеет принять, и дать г-ну Стаалю поручение — выразить королеве Виктории признательность за проявленную ею симпатию и за назначение его шефом одного из шотландских полков, чего никогда не случалось раньше. Что касается Шувалова, то государь сказал, что для него нет никаких поручений, поскольку он сам лично уже написал кайзеру Вильгельму несколько строк, отправив послание с принцем Генрихом...»

Королева Виктория продолжает оказывать знаки благоволения своему новому внуку. Николай прекрасно помнит, что ни его отец, ни дед, Александр II, не любили, в сущности, Викторию и, соответственно, не питали особенно добрых чувств к Англии. Он даже немножко удивлён, ему даже и немножко странно: «Теперь я должен звать её бабушкой!»