Фаина Гримберг - Примула. Виктория

Стоит также заметить, что постоянно употребляемые понятия «Турция» и «Болгария» (равно как и «Сербия» и проч.), которыми оперировала российская и западноевропейская журналистика, совершенно по сути своей фиктивны. В девятнадцатом веке ещё не существует реальной географической «Турции», а к концу семидесятых годов девятнадцатого века не существует ещё и «Болгарии». Естественно, что различные этнические образования внутри Османской империи сосуществуют и не отделены друг от друга границами. Таким образом, для того, чтобы выкроить, что называется, из территории одного большого, полиэтнического и поликонфессионального государства какое-то количество небольших, следует провоцировать миграционные процессы, интенсивно вытесняя группы населения с насиженных мест; что и происходило во время так называемой «Русско-турецкой войны 1877-1878 годов», как мы уже успели убедиться!..

Что же происходило вне сферы российской политической мысли? То есть что происходило внутри Османской империи и в Англии, важной для нас, в Англии королевы Виктории?..

Как известно, Дизраэли отнёсся к лживым сообщениям Мак-Гахэна изначально и твёрдо скептически. Дизраэли спокойно называл сообщения о «турецких зверствах», выражающихся якобы в ужасающих убийствах и насилиях, «сплетнями в кафе». Теперь положение Дизраэли было очень сложным. В сравнении с призывающим к войне Гладстоном Дизраэли выглядел гадким циником, не желающим спасения пресловутых «невинных жертв»! Дизраэли твёрдо полагал, что Англия не должна участвовать в войне!

Между тем Гладстон фактически призывал к новым «крестовым походам», полагая, что Англия должна примкнуть к России. Теперь Дизраэли предстоял сложный баланс. Гладстон призывал идти рука об руку с Россией на Османскую империю. В стране многие поддерживали его, наэлектризованные душераздирающими корреспонденциями Мак-Гахэна. И, наконец, сама королева, о которой нам давно пора вспомнить, заявила жёсткую позицию в отношении России, памятуя Крымскую войну. Виктория сказала, что скорее откажется от короны, нежели останется «сувереном страны, позволяющей себе унижаться перед величайшими варварами, тормозящими всякую свободу и цивилизацию». Но лорд Биконсфилд стоял твёрдо: Англия будет держать позицию бдительного нейтралитета! Англия в войну не вступит!..

Королева требовала войны! Войны в защиту Османской империи, войны против России. За королевой стояла и её семья, на этот раз вставшая на её сторону. За обедом лорд Биконсфилд сидел рядом с принцессой Марией Аделаидой, младшей двоюродной сестрой Виктории, дочерью герцога Адольфа Кембриджского.

— Чего же вы ждёте? — воскликнула она, имея, разумеется, в виду известный «Восточный вопрос».

— Я жду картофельное пюре, — ответил лорд Биконсфилд с улыбкой лёгкой иронии.

Но от политических противников нельзя было отделаться улыбкой.

Лондон посетили знаменитые «киты» российской политики — тот же Игнатьев, Горчаков, Шувалов. Сопровождаемые красавицами-жёнами, усыпанными бриллиантами, русские политики исподволь сеяли в английском обществе семена неприязни к лорду Биконсфилду. Однако и тот не был слепым. Дизраэли сурово предупредил того же канцлера Горчакова, заявив ему, что если Российская империя посягнёт на Суэцкий канал, Дарданеллы и Константинополь, то Англия вступит в войну!

«Панч» насмешничал и помещал одну за другой карикатуры на Дизраэли.

Султан Абдул Гамид между тем оставался один на один с агрессией России против Османской империи. Пожалуй, надобно иметь очень затуманенный разум, чтобы вторжение вооружённое на территорию другого государства, разнообразные действия против мусульманского населения полагать «войной за освобождение»!..

Покамест возможно было сказать, что Османскую империю предали. Россия просто-напросто разрушала её военной интервенцией. Англия соблюдала свои интересы и потому выжидала...

Горчаков пытался заигрывать с Лондоном. Россия вела двойную игру, заверяя Англию, будто «вопрос о Константинополе может быть разрешён лишь взаимным согласием держав». Но было совершенно ясно, что о захвате Константинополя-Истанбула как раз и мечтают все: Игнатьев, Горчаков, император Александр II!..

Королева то и дело вызывала к себе лорда Биконсфилда. Она нервически вспоминала принца-консорта. Теперь, в её памяти, Альберт представал прозорливым и мудрым политиком...