Владимир Афиногенов - Аскольдова тризна

Так возник город-крепость Плиска.

Вокруг неё простирались тучные пастбища, и летом на них паслись многочисленные стада скота и табуны боевых коней, на которых в мирное время под страхом смерти нельзя было ездить…

В 809 году затрубили походные трубы, и Крум, как приказывали ему боги, во главе большого войска двинулся на византийский город Сердику (Средец, Софию) и занял его. Сердика имела важное значение для Болгарии, так как через этот город от Виндибоны, Синдидуна (Белграда), Ниша и далее через Филиппополь (Пловдив), Адрианополь и Аркадиополь пролегал на Константинополь Великий Западный торговый путь. Его проложили ещё римляне, завоевавшие Фракию во втором веке до Рождества Христова.

В ответ на захват такого стратегического узла, как Сердика, в 811 году византийский император Никифор I с огромным войском вторгся в Болгарию и захватил столицу Крума Плиску. Разграбив ханские дворцы, Никифор раздал своим воинам богатые подарки. Не довольствуясь этим, греки жгли дома и поля, убивали жителей, уводили в плен крепких мужчин и красивых женщин, угоняли волов, овец, свиней, лошадей.

Крум тем временем собирал силы; он обратился за военной помощью в соседнюю Славинию и получил её. И когда Никифор с добычей двинулся в обратный путь, болгары 26 июля 811 года преградили ему дорогу в горной теснине.

Попав в окружение василевс в отчаянии воскликнул: «Мы спасёмся, если у нас вырастут крылья!» Отступление ромеев оказалось неудачным: они попали в болотистую местность, разрезанную рекою. Одна их часть погибла в болоте или утонула в реке, другая наткнулась на устроенные Крумом засеки и была перебита лучниками. Сам Никифор пал в этом сражении, и из его черепа болгарский хан приказал сделать чашу для питья и оковать её серебром…

После Крум напал на Фракию и покорил ряд крепостей, в том числе Девелт и Адрианополь, а затем подошёл к Константинополю. На глазах у жителей столицы Священной империи он, являющийся в то время и верховным жрецом бога Тангра, совершил в его честь жертвоприношение, покидав в огромный гудящий костёр множество пленных.

Ужас обуял византийцев, а Крум тотчас начал готовить осадные орудия для штурма хорошо укреплённых стен Константинополя. Однако в самый разгар этих приготовлений, 13 апреля 814 года, Крум неожиданно умер. «Если надо умереть — умру!» — такие последние слова произнёс болгарский хан; бог Тангра посчитал нужным взять его к себе.

Боляры, всегда боровшиеся за своё влияние, воспользовавшись смертью Крума, подняли внутри Болгарии восстание. Они убивали христиан, которых было немало здесь, пленных греков, славян — исконных жителей страны ещё до нашествия Аспаруха. Но преемник Крума Омуртаг сумел восстановить порядок. Он заново отстроил сожжённую и разрушенную Никифором I Плиску, воздвигнув вокруг неё ещё более мощную каменную стену с башнями, большой дворец и другие здания. А на реке Тиче к юго-западу от Плиски в 822 году, в самый разгар восстания Фомы Славянина, построил ещё один дворец и украсил его колоннами с мраморными львами. Впоследствии здесь возникла вторая болгарская столица — Преслав.

К концу правления, в 831 году, Омуртаг со своим царским двором переехал в Преслав, а Плиска использовались им как место летнего пребывания, ибо одна грамота Омуртага свидетельствует, что хан переезжает с одного места на другое со своим «лагерем».

Плиска с живописными пастбищами служила летней резиденцией и другим болгарским ханам, восседавшим на троне после смерти Омуртага: его старшему сыну Маламиру (831–836) и младшему брату Пресьяму (836–852), а теперь сыну Пресьяма — Борису I — Богорису, вот уже восемь лет правившему страной, лежащей к югу от Дуная, со времён Аспаруха до неузнаваемости раздвинувшей свои границы…

…Одевшись, не глядя на Дамиру, Дир сел на коня и сильно вонзил каблуки сапог в его бока. От неожиданности, ибо хозяин редко прибегал к подобным мерам, жеребец чуть присел на задние ноги, а затем далеко прыгнул вперёд и понёсся, как бешеный…

Не помня себя от злости и обиды, князь не заметил, как конь, проскакав несколько поприщ, вынес его к одному из многочисленных табунов боевых лошадей, мирно пасшихся неподалёку от поставленных в долине веж болгарской знати и палаток царского двора. Дир пришёл в себя, когда жеребец ответил на призывное ржание стройной длинноногой кобылицы, — натянул поводья, и послушный четвероногий друг остановился. Дир нежно потрепал его по холке и проговорил: