Владимир Афиногенов - Аскольдова тризна

— Хорошо, мой любый. Хорошо…

Вот они и свиделись — Доброслав Клуд и ставшая опять язычницей древлянка Настя, которая больше уже не откликнется на греческое имя Аристея…

Конечно же, при встрече с Родославом Клуд поведал о Мерцане так, как и задумал, умолчав, что Иктинос был её мужем… Но не забыл верховный жрец Световида об этом злом человеке, спросив о нём и напомнив о том, что должен был он понести заслуженное наказание…

— Именно — заслуженное… А что мог заслуживать негодяй, по чьей вине погибли безоружные люди, а капище их богов подверглось разграблению?.. — в свою очередь взволнованно поставил вопрос Доброслав.

— Ужасной смерти!.. — словно клятву произнёс старик.

— Он принял её.

— Значит, ты отомстил ему? — предположил жрец.

— Может, и не совсем я. Но не без моего участия…

— Понимаю…

— Наши люди посадили Иктиноса на деревянный горшок с крысами, и они выели у него внутренности.

— Да, жуткая кончина…

— Но справедливая, — уточнил Клуд и подробно изложил жрецу и Насте, как и где всё произошло. Об этом ему в своё время красочно рассказал Дубыня, который получил новое имя Козьма и женился на сестре Леонтия.

— Вот как?! — удивилась древлянка. — Помню я и Леонтия-монаха, и философа… А уж Дубыня таким язычником был, даже трудно поверить в то, что он окрестился…

— Любовь зла, Настя… — пошутил Клуд. — Ты же снова в наших богов поверила…

— Да, поверила! Потому как они мне вернули тебя.

— Но и в той вере, которую дали греки, тебе, Настя, ведь не было плохо… — то ли вопросительно, то ли утвердительно произнёс Доброслав. Хотя он не взглянул ей в глаза, но она поняла, что Клуд всё-таки ищет ответа.

— В общем-то, так… Муж любил меня, прекрасный сын растёт, я люблю его, — честно призналась древлянка, и искренность её всё как бы поставила на свои места, доказывая ещё раз серьёзность их отношений.

Доброслав-то боялся, что Настя начнёт оправдываться, говорить про тиуна всякие гадости, мол, жестоким являлся, брал с поселян несправедливые поборы… За что, кстати, схлопотал! Но она поступила иначе, и это ещё больше подкупило Клуда.

Поняла сие и Настя, подумала с радостью: «С таким человеком, как Клуд, мне будет хорошо… Умный он и чуткий!»

Потом она помогла Родославу, которого сообщения Доброслава сразу преобразили в лучшую сторону, убрать капище, нарядить во что можно идолов; древлянка даже пожертвовала часть своих драгоценностей…

А чуть позже Клуд и показал полугречаненку, как делаются приношения голубей Световиду…

Те первые дни пребывания у себя дома после долгого отсутствия, не столь, правда, давние, отмеченные пылкой любовью Насти, уже позади, но всё же… Нужно готовиться к отъезду в Киев, — с этим решено. Уж и доспех Буку подправил, но вспомнил, что через неделю наступают Купальницы, а за ними — Купало, праздник, который в дороге встречать негоже… Этот праздник велик тем, что встречают его все языческие славяне, живущие в Крыму и на острове Руген, откуда родом князь Рюрик, ставший старшиной в Новгороде, на берегах Ильмень-озера, рек Волхова, Двины, Оки, Дона, Буга, Днестра, Волги, Днепра, Лабы, Вислы, Дуная, населяющие Великоморавию, Славинию, Македонию, Паннонию, Болгарию, Северную и Киевскую Русь, обитающие за Альпами и Карпатами, — в тех местах, где молятся грозным богам Перуну, Сварогу, его сыну Даждьбогу и Световиду…

У крымских язычников есть такая игра: из предварительно очищенных от листьев веток вяжутся кольца, ставятся где-нибудь на пригорке друг за другом на приличном расстоянии, и самые лучшие лучники должны навылет пронзать их стрелами. Казалось бы, чего проще… Но не каждому это удавалось. У многих стрелы застревали на трети пути, на половине. Купало и есть тот праздник, который славянские племена, как кольца из веток, росших на разных деревьях, как бы нанизывал воедино, словно меткий стрелок …

И Купальницы, и Купало — хмельные весёлые дни и ночи; они приходятся на 24 и 29 июля месяца, на Руси он назывался червень или сенозорник, в Великоморавии — липец, за Карпатами — сечень, сербы величали его, как и венеды, серпаном.

Языческий Купало — начало жатвы!

У древних русов этот месяц по календарю считался пятым: в девятом столетии слово «иулий» наши предки ещё не произносили, оно пришло на Русь из Византии вместе с крещением [110] После принятия христианства славянами праздник бога Купало приурочили ко Дню Рождества св. Иоанна Предтечи — 24 июня или 24-го дня языческого месяца изока. Слившись с христианским, этот праздник стал называться Иваном Купала. …