Лидия Лебедева - Качели моей жизни. Семейная сага

Подружку звали «Пашкой».

Пашка была бойкой, умной, но некрасивой девочкой: с мордашкой, испорченной многочисленными оспинками, с рыжими космами жёстких волос и такими же глазами. Но для меня она была самой лучшей и верной подружкой на всю жизнь!

Помню, что однажды она мне сказала:

– Ты мне сначала не понравилась: у тебя такие большие глаза и ресницы, как у коровы.

Дома я взяла – и ножницами остригла ресницы.

Учились мы обе очень хорошо, но шалуньями были несусветными. Мальчишки, зная наш характер, побаивались нас, заискивали перед нами и с восторгом включались в наши игры.

Мы «скакали» на сучьях берёз с деревянными шашками в руках и бились с «буржуинами». Чаще всего в наших играх я была «Ворошиловым», а Пашка – «Будённым», и каждая командовала своим «полком». Мальчишки, безусловно, подчинялись нам. И ужас, сколько мы «истребили» буржуинских белогвардейцев!

Так было весело играть с моей Пашкой!

Вдруг появилось у нас ещё одно превосходство: сестра Августа прислала мне настоящие коньки «Снегурки», а Паше отец купил «Нурмис» (у Паши отец был самым богатым в деревне – он валял валенки). И вот, только мы две стали обладателями неслыханных металлических коньков!

Не все в то время могли купить своим детям такие дорогие вещи.

Все мальчишки делали коньки-колодки из дерева: вдоль так называемого «лезвия» деревянного конька каким-то образом прикреплялась проволока, а площадка колодки привязывалась к подошве подшитых валенок крепкими верёвками, продетыми в специальные отверстия. Мальчишки так виртуозно на них бегали, но нас с Пашей невозможно было догнать, хотя и наши коньки мы также привязывали к валенкам, да так крепко, что после катания ноги были стёрты в кровь. Но, несмотря на это, на следующий день мы снова мчались по льду на зависть всем мальчишкам.

Да и на лыжах гоняли не хуже.

А кататься с нашей горки было целое веселье! Катались и на санках, и на ледянках, и на «скамейках» (специально делали), и на сложенных в ряд лыжах, «кучей малой» рассыпаясь по дороге, и просто на фанерах.

Было жутко весело!

А тут ещё в весёлую зиму «вклинивается» весёлая широкая «Масленица»! На Руси этот праздник был одним из самых весёлых и желанных праздников: повсюду (и в домах, и на площади) с гуляниями, плясками и пением; пекли блины, олицетворявшие любовь к Яриле – солнцу; сжигались соломенные чучела в знак ухода зимы.

Эта традиция досталась нам от далёких предков-«язычников», да так и осталась, радуя всех. Об этом, конечно, никто не думал, а многие даже не знали, веселясь и поедая огромное количество вкусных блинов. Тогда простому народу ещё были доступны красная и чёрная икра, которая подавалась к блинам.

Непременными атрибутами празднования Масленицы были: балыки, русские сельди и прочие яства.

Но больше всего из масленичных удовольствий я ждала «масленичных катаний». Это грандиозное действо происходило так: в городке Новые Горки была большая торговая площадь, образуя гигантский эллипс; сюда на Масленицу съезжали купцы и богатые крестьяне, не вкусившие ещё плодов коллективизации, – они обычно были владельцами большого количества лошадей, одна из которых была отстранена от тяжёлого труда и считалась «выездной».

А погода на Масленицу всегда была хорошей: солнечной, с небольшим морозцем – кусты и деревья были в сверкающем инее.

И вот, на хорошо укатанную дорожку площади выезжала вереница красивых лошадей, запряжённых в небольшие лёгкие лакированные сани с ковровыми задниками.

В каждом возке сидели всего двое: муж и жена; баба, покрытая цветастым павлово-посадским набивным платком с кисточками, поверх бархатной шубки, с каменным от гордости лицом; и мужик в добротном кафтане, в тёплом высоком картузе, с причёсанной «по случаю празднику» бородой; он как-то по-особенному щеголевато держал вожжи в вытянутых руках.

Собиралась целая толпа, созерцающих это великолепное зрелище, – и всем было видно, как гордятся хозяева своими лошадками, праздничной, наборной с медью, упряжью.

А лёгкие дуги, под которыми заливчато звучали валдайские колокольчики, были так красиво расписаны цветами, что казались чудесными венками.

Это зрелище так завораживало меня, что я, замерзая, не могла оторваться от сверкающей вереницы, мелькающей перед моим восхищённым взором. Я тогда мечтала: «Вот вырасту – выйду замуж за Петьку Логинова; они (Логиновы) богатые, у них две прекрасные лошади, – и будем мы с ним (с Петькой) вот так же и именно с такими же лицами кататься на Масленицу…»