Гаджимурад Гасанов - Тайна Дюрка. Том 1

Княгиня Мария после страшной истории, рассказанной старым моряком, утихла. Она тихо заплакала, обжигаясь горькими слезами. Многие невольницы, ставшие свидетельницами этого разговора старого моряка с княгиней, тоже зарыдали.

Чем дальше караван судов уплывал в море, тем дальше невольницам казались родные края!

Попутный ветер раздувал паруса судна. Оно бежало по морю, зарываясь носом в волны.

Караван судов с невольницами вовремя прибыл в назначенную пристань Персии. Стражники с невольниц снимали цепи. Их партиями выводили к каравану, который, не мешкая, собирался отправляться дальше. Караван пошел на Восток по Шелковому пути, одна из ветвей которого проходит по столице Ассирии Ашшуру.

В это время на площади, где собирались провести аукцион невольниц, генерал Адад, загримированный, переодетый в одежду купца-еврея, изучал подходы и отходы.

Эта площадь хорошо просматривается и из окна дома Абрама. Площадь очень большая, на ней уместятся торговцы, невольницы, граждане города, приезжие из других провинций империи.

На стратегически важных участках площади усилена вооруженная стража царицы. По оживленному движению горожан, стремящихся на площадь, их разговорам, можно понять, какие страсти разгорятся на площади спустя некоторое время.

Адад протискивался в толпе, прокладывая себе дорогу, работая локтями. Перед ним на площадь, где должен происходить аукцион, направляется хорошо одетый мужчина восточного типа, грубо расталкивая рабов и слуг. Он за собой на веревке ведет молодую мулатку, у которой из одежды на груди и на бедрах есть лишь набедренные повязки. Мужчина невысокого роста, полноватый, движения его навязчивые, бесцеремонные. По тому, как себя ведет, можно догадаться, что он не патриций, не боевой генерал, даже не купец. В толпе, скорее всего, «рисовался» бывший раб, получивший недавно свободу. А сегодня сам на веревке ведет свою первую рабыню, которую собирается продать с аукциона.

Мулатка, идущая за ним, была стройной, высокой, мускулистой. У нее были красивые черты лица, широко раскрытые угольно-черные глаза. Брови так красиво были настрожены, словно она только что вышла из салона красоты. Ее курчавые иссиня-черные волосы привлекали взоры проходящих рядом мужчин.

А человек, ведущий рабыню на веревке, шел так, словно в этом мире, кроме него, никого нет. Показывая свою власть над рабыней, резко оборачивался, дергая веревку. Покрикивал на нее, чтобы поторапливалась, иногда угрожающе размахивал плеткой. Мулатка, хотя и могла легко разделаться с хозяином, покорно шла за ним, не обращая внимания на его окрики. У невольницы связаны руки, взгляд опущен к земле. Она прибавляет шаг. Проходит мимо растерянно оглядывающего ее Адада. В глазах рабыни Адад прочел отпечаток смирения, страх за свою судьбу. «Что же будет с моими девочками? – ком застрял в горле. – Я не вынесу их унижения! Эта несчастная, наверное, с Черного континента. Она ангельски хороша. Трудно определить, из какой она страны. Но на Черном континенте такие красотки рождаются в Эфиопии или в Египте».

Адад шаг за шагом углублялся в толпу. На площадку аукциона два раза в неделю поднимаются сотни, тысячи рабынь, тысячи поломанных судеб, разбитых вдребезги сердец. Этой «шоколадке» повезет, если попадет в хорошие руки. Но если попадет в придорожное кафе, караван-сарай, на пристань грузчицей, она долго не протянет.

На деревянных помостах площади на продажу в ряд выставлен «человеческий товар». Девицы, молодые женщины, некоторые с грудными детьми. Много разных: светлокожие, светловолосые, с шоколадным цветом лица, желтолицые, узкоглазые… На генерала, проходящего мимо, с надеждой, мольбой смотрят монголки, китаянки, татарки, узбечки… Среди невольниц есть славянки, представительницы с Кавказа… У каждой невольницы на шее висит табличка. Работорговцами на таблички занесены их данные: происхождение, род занятий, достоинства, некоторые недостатки.

Вот табличка на шее одной негритянки: «Эфиопка, сильная, работящая, послушная». Вот табличка на шее другой невольницы: «Гречанка. Знает грамоту, владеет греческим, римским, ассирийским, галлским языками. Можно использовать как преподавателя при храме, как чтицу стихов на пирах». Вот еще одна табличка: «Дочь киевского князя, прекрасна, умна, образована, украсит собой любой гарем».

Какова доля истины в этих надписях? Видавшие жизнь ассирийцы знают, что работорговцам и их доверенным лицам не стоит доверять. Они ради наживы пойдут на любой подлог: азиатку сделают негритянкой, блондинку сделают брюнеткой и наоборот. Чтобы продать свой «товар», торговцы будут приукрашивать достоинства, смягчать недостатки, скрывать вредные привычки.