Анатолий Егин - Блеск власти

– Так вот и запиши дом за ним, – сказал, удаляясь, повелитель.

Китаец бросил взгляд на Арибах, глаза ее были счастливы. Писец сразу понял, что эта женщина станет одной из любимых жен хана и не один раз отблагодарит его за сообразительность.

Хан уехал, а его новые жены начали готовиться к переезду. Баялун и Арибах подружились давно, с тех пор как молодая черкешенка стала женой Тогрула. Опытная византийская принцесса, живущая уже во втором гареме, взяла над ней шефство, она помогала молодой переносить тяжести беременности, рожать и вскармливать крошку Узбека. Две женщины не имели друг от друга тайн, вместе переживали и горе, и радости, но после трагической гибели мужа замкнулись и молча переживали беду. Баялун возненавидела Токту, который убил, кроме мужа, и детей ее. Она твердо решила отомстить хищному юнцу, потому очень обрадовалась, что он берет ее в жены, ибо быть рядом с врагом – очень хорошая позиция для мести.

У Арибах были свои мысли, она тоже не собиралась прощать Токте убийства любимого мужа, но, легко прочитав взгляд хана, она поняла, что может, должна стать любимой женой и советчицей его. Для этого потребуется немало усилий, однако она готова преодолеть все ради возведения Узбека на трон.

На этот раз подруги не поделились своими намерениями. Как истинные восточные женщины они стали ждать своего часа. Чтобы не почернеть от печали и ожидания, красавицы, не сговариваясь, сосредоточились на любви и воспитании только что родившейся девочки, дочери Тогрула от младшей жены Зарифы.

Жизнь в гареме текла размеренно, каждая жена знала свое место. Баялун и здесь по праву была старшей, Арибах хан чаще других приглашал к себе, не забывая остальных жен. Все было как надо, а потому каждый медленно, но верно шел к своей цели – и Токта, и его жены.

Елбаздук всякий раз просыпался на рассвете, но эта короткая ночь конца весны показалась ему длиннее зимней. Князь так и не понял, спал он или нет, мысль постоянно возвращала его к событиям вчерашнего вечера.

«Может, ты поступил с сыном слишком сурово? Нет! Сын не имел права бросать своего господина, еще и близкого родственника, в беде! Но если врагов было бесчисленное множество? Что тогда? Тогда бы Айдарбек погиб, а вслед за ним и Тогрулом был бы убит Узбек, твой внук, твоя кровь!

Выходит, сын прав. Но как же черкесский кодекс чести? Он говорит другое».

Всю ночь князь не мог найти в своей душе примирения. В час, когда забрезжил рассвет, Елбаздук твердо решил, что ситуацию нужно воспринимать такой, какая она есть, воспитывать внука по черкесскому кодексу чести, готовить его к трону, а там Аллах, великий и мудрый, подскажет выход. А сын? Не может быть такого, чтобы его сын мог простить своего кровного врага!

Князь поднялся, размялся, привел себя в порядок и пошел будить внука.

Узбек вскочил сразу, как только дед вошел в комнату, начал быстро одеваться.

– Не торопись, мой хан. Здесь ты в полной безопасности и не нужно полностью одеваться, сейчас мы сделаем разминку, умоемся, вот тогда облачимся в подобающие для завтрака одежды. Если хан не возражает, я хотел бы после завтрака подумать о наших будущих делах. – Елбаздук говорил спокойно, но настолько твердо и уверенно, что маленький Узбек не мог возражать.

Смерть отца, быстрый и тяжелый переход через бескрайнюю степь в горы, разлука с матерью безмерно потрясли мальчика, душа его искала защиты и опоры, а этот осанистый джигит в расцвете сил, как никто, подходил для роли защитника.

За завтраком внук познакомился с бабушкой. Красивая, стройная, начинающая седеть женщина двигалась плавно и величаво, но все у нее получалось так быстро и ловко, что Узбек поневоле залюбовался на нее.

Она красиво резала сыр, накладывала на тарелки пшеничную кашу, наливала молоко, все было очень вкусно, приятно, и волнение в душе мальчика рассеивалось и улетало, поднимаясь куда выше самых высоких вершин Кавказа.

Позже дед знакомил внука с усадьбой, стоящей на берегу бурной горной речки. Двор усадьбы был обнесен забором из высоких тонких кольев, в центре сакля, крытая соломой, хлев, амбар, погреб и, конечно, конюшня. Скот уже выгнали на пастбище, несколько работников наводили порядок в хозяйственных помещениях, утренняя суета во дворе постепенно стихала, солнце поднялось выше гор. Оба хозяина, пожилой и совсем юный, вышли за ворота, не спеша пошли вверх по речке, которая пела радостную, чистую, веселую, как и ее вода, песню. Воздух бодрил, пьянил, наполняя души людей ароматом цветения горных трав и кустарников.