Анатолий Егин - Блеск власти

Токта моментально почувствовал, как голова его стала светлой, в ушах перестало стучать, ноги и руки начали наливаться силой. Хан встал, прошелся по комнате, настроение улучшалось, но он все не верил этому, он думал: «Если все так, то почему бы не сделать, как просит Арибах? Синее Небо мстит мне за расправы над братьями. А может, подождать, не спешить?»

Но в этот момент Токта вживую, не во сне увидел Тогрула, его глаза смотрели пронзительно. Он мгновенно повернулся в сторону Арибах.

– Ну и где же ты прячешь своего сына?

– Это известно только моему брату, твоему верному слуге Айдарбеку. Я знаю только, что Узбек в надежных руках, он здоров, в меру умен и подготовлен как воин, – схитрила Арибах.

Настроение у хана стало удивительно хорошим, он сам не понимал почему. Ему бы разгневаться, разбушеваться, как же иначе реагировать на такие существенные тайны от хозяина?

Ночь с неувядающей красавицей Арибах была великолепна. Токта простил ей все, в конце концов она избавила его от этого навязчивого сна. Им обоим было хорошо.

Утром Токта послал гонца за темником Айдарбеком, кочевавшим между Итилем и Доном с вверенными ему войсками хана. Арибах тем же утром послала подарки своему племяннику Кутлуг-Тимуру. Подарки сопровождала верная служанка, которая передала просьбу тетки встретить дядю Айдарбека при подъезде к Сараю и сказать ему одну фразу: «Теплый ветер открыл дверь». Кутлуг-Тимур, сын сестры Арибах и Айдарбека Мерем, также нес в своих жилах кровь Чингисхана, его бабка по отцу была внучкой Бату-хана.

Приказ тетки-ханши был законом для молодого и перспективного нойона. Ему, еще совсем юному, но не по годам умному и расчетливому парню, очень хотелось быть ближе к трону. Кутлуг-Тимур почувствовал, что здесь есть какая-то тайна и скоро должны произойти важные события. Им овладела гордость, грудь распрямилась, он начал суетиться, но вовремя остановил себя, обдумывая, как и где встретить дядю, да так, чтобы сопровождение его не поняло, зачем племянник выехал навстречу.

На следующий день Кутлуг-Тимур откочевал от Сарая вверх по Ахтубе на один дневной переход и начал готовить дяде пышную встречу. Айдарбек торопился к хану, примеряя в голове разные варианты. Все могло быть, лишь бы не худшее. Темник не хотел заезжать в кочевье племянника. Не по возрасту умный парень сказал:

– Негоже ехать к хану, не отмыв дорожную пыль и с сонными глазами.

Айдарбек сообразил, что есть кое-что поважнее отдыха, и дал команду остановиться на ночлег.

Сон дяди был крепок, ведь перед сном он услышал заветный, давно ожидаемый пароль: «Теплый ветер открыл дверь».

Айдарбек встал перед ханом на колени и вознес хвалу своему повелителю.

– Ну, расскажи своему хану, что ты от него скрываешь?

– Можешь казнить меня, мой властелин, но видит Синее Небо, что только моя горская кровь заставила держать тебя в неведении, где находится сын твоей жены и мой племянник.

– Наш племянник Узбек, прежде всего, мой племянник. Ты возьмешь тысячу воинов и привезешь его ко мне, я посмотрю на него и решу, выпускать из тебя твою поганую горскую кровь или повременить. А может, у тебя еще есть тайны от меня?

– У меня больше нет тайн, о мой хан. Вся моя жизнь посвящена служению тебе и только тебе, мне не жалко отдать ее за своего повелителя.

– Много говоришь, темник. Скажи лучше, где ты скрываешь Узбека?

– Он находится на воспитании у моего отца в горах Черкесии.

– Я не хочу больше видеть тебя, Айдарбек, без моего племянника, уходи и торопись.

Айдарбек выходил из тронного зала, пятясь и отбивая поклоны хану. Душа его радовалась. Он хорошо изучил повелителя, подолгу находясь с ним рядом, и потому понимал, что речь повелителя больше была направлена окружению, находящемуся около трона. Токта никогда бы не посмел огорчить свою любимую Арибах.

Елбаздуку донесли: тысяча монгольских всадников остановилась на ночлег у пятиглавой горы, по направлению, похоже, идут к нам.

– Усилить посты на перевалах, узнать, кто идет во главе тысячи, – скомандовал князь.

Утром стало ясно, что воинов ведет Айдарбек, и отец выехал навстречу сыну. Темник издалека узнал отца при подъезде к плато Бийчесын – так чинно и важно сидеть на коне может только Елбаздук. Спешились, обменялись приветствиями. Вдвоем пошли по благоухающей траве.

– С чем приехал, сын?

– С хорошей вестью, отец. Хан Токта узнал, что Узбек жив, и требует его к себе.

– Еще неизвестно, хорошая это весть или плохая, – помрачнел Елбаздук.