Нелли Шульман - Вельяминовы. За горизонт. Книга третья. Том четвертый

– И сообщат снайперам, – вздохнул он, – если их снабдили рациями, – шесть палестинцев, оставшихся у вертолетов, не только держали на прицеле немецких пилотов, но и могли расстрелять связанных израильтян. Пьер помнил недовольный голос министра внутренних дел:

– Согласно конституции Германии, мы не имеем права использовать армейские силы в мирное время. Несмотря на террористический акт, мы не находимся в состоянии войны, – у Пьера появилось дурное предчуствие. Боинг выглядел покинутым.

– Если в самолете нет полиции, то есть переодетой полиции, – он велел себе успокоиться, – палестинцы решат, что это ловушка и поднимут тревогу, – Исса и второй террорист поднялись по трапу. Полковник Кардозо шепнул:

– Мне кажется, они никого там не найдут, – Пьер отозвался:

– Но полицейские не могли просто так покинуть свой пост, – кузен мрачно сказал:

– Уверяю тебя, они устроили собрание, проголосовали и зафиксировали результат на бумаге. У немцев на каждый чих имеется соответствующее решение с подписью и печатью. Они не умеют мыслить самостоятельно, поэтому, когда они проявляют инициативу, получается откровенный… – Иосиф припечатал тираду крепким русским словом.

– Что и произойдет сейчас, – он считал секунды, – ладно, ночью все кошки серы, но надеюсь, что снайперы не примут меня за террориста, – Иосиф провел рукой по светлым, потным волосам, – бери на себя Иссу и второго парня, а я отправлюсь к вертолетам, – палестинцы все не выходили из боинга. Пьер прищурился.

– На линию огня с башни ты не попадешь, – Иосиф буркнул:

– Именно. Хуже, что террористы тоже туда не попадают, если только они не задвигаются, – над взлетным полем пронесся крик, Иосиф выругался:

– Исса предупреждает остальных, что это ловушка, – он вскочил на ноги, – сейчас начнется стрельба, – пробравшись к хвосту самолета, Иосиф растворился в темноте.

– Прожектора освещают только боинг, – понял Пьер, – надо перевести их на вертолеты, но, кажется, об этом никто не подумал, – он спокойно оказался под крылом самолета.

– Здесь хорошая точка, – Пьер прицелился, – только свет режет глаза, – Исса сбежал по трапу. Пьер ни с чем бы не спутал звук выстрела.

– Это не винтовка, – успел понять он, – стреляют из пистолета…

Что-то горячее ударило ему в спину. Покачнувшись, взмахнув руками, инспектор упал на серый бетон. Над взлетным полем пронесся треск автоматных очередей, звон лопающегося стекла прожекторов.

– Огонь, – Пьер чувствовал, что его куртка промокла кровью, – они открыли огонь, – винтовка лежала рядом. Собрав все силы, он велел себе дотянуться до оружия.

– Пусть даже лежа, – спина невыносимо болела, – пусть так, – палестинцы пронеслись мимо, Пьер прицелился. Винтовка сработала отменно, второй террорист свалился на взлетную полосу.

– Минус один, – выдохнул инспектор, – надо стрелять дальше… – не выпуская оружия, он попытался поползти в сторону вертолетов.

– Не могу, – понял Пьер, – слишком больно, – скорчившись у опустевшего трапа, он потерял сознание.

Иосиф не сомневался, что не найдет рядом с вертолетами немецких пилотов.

– Они не дураки здесь торчать, – над полем гремели выстрелы, – черт, надеюсь, что Пьер мне поможет…

Первыми же пулями террористы разбили прожекторы. Взлетная полоса погрузилась в темноту. Освещенными оставались только покинутый боинг и вздымавшаяся над бетонным зданием аэропорта вышка диспетчеров. Иосифу показалось, что он видит за стеклом двигающиеся тени.

– Начальство изволит лицезреть плоды своего непрофессионализма, – его охватила тяжелая злость, – хотя Замир ни в чем не виноват. Если кого-то обвинять, то только немцев, – за кофе в закусочной на заправке Иосиф откровенно сказал кузену, что не верит ни в какие раскаяния.

– Краузе был членом гитлерюгенда, – он загибал пальцы, – комиссар Хассельман, наверняка, тоже, а министр внутренних дел Геншер оборонял Берлин весной сорок пятого. Поскреби почти любого немца, – подытожил полковник, – и найдешь антисемита. Есть исключения, как канцлер Брандт, однако таких людей можно пересчитать по пальцам.

– Я так считаю, – полковник рубанул рукой, – приличные немцы либо сели в концлагеря либо покинули страну. Все оставшиеся здесь, – Иосиф пощелкал пальцами, – в общем, и сейчас не рвутся спасать евреев, – Пьер повел сигаретой: «Краузе ничего не скрывает».

Иосиф кисло сказал:

– Он не хочет, чтобы газеты вытащили на свет не красящие его сведения. Скрой он такую информацию, ему будет трудно ронять крокодиловые слезы в Яд-ва-Шеме. Хотя он политик, ему не привыкать ко лжи, – Пьер заметил: