Александр Железняк - Огонь веры

Многие купеческие суда в Студёном море шли под конвоем из боевых кораблей, и такие караваны, которые снаряжались так, словно шли на войну, были трудной добычей для лихих людей, однако они всё же были лакомыми кусками для пиратов. Между королями Энелии и Хасгарда и великими князьями Валнара существовало соглашение о взаимной охране северных берегов от «морского отребья» – как обыкновенно величали пиратов в государственных грамотах. Эти разбойники устрашали подданных всех трёх стран и сводили на нет торговлю между королевствами, в которой были заинтересованы все. Из Энелии соседям шли камень и металлы, а также золото, из Валнара – бумага и кожи для письма и платья, а кроме того, мёд, воск и серебро, а из Хасгардского королевства шёл мех. Также Хасгард был знаменит своими красками, секрет изготовления которых тщательно оберегался, ибо стоили они дорого и обеспечивали королевскую казну так надёжно, что короли Хасгарда могли не беспокоиться о неурожайных летах. Зерно им везли или из южных княжеств и графств Энелии, или из южных баронств Валнара.

Северные королевства были чрезвычайно богаты, но тучные года оплачивались только взаимной дружбой, подкреплённой обильной торговлей. В годы усобиц всё это прерывалось и внутренний порядок во всех владениях приходил в запустение. Народ страдал и хирел, а ленники королей похлопывали по тощим карманам и не слышали привычного звона монет. Всё это делало положение владык шатким и опасным, потому-то они и избегали длительных и затратных войн, а также всего того, что могло помешать добрососедским отношениям, в том числе и пиратства.

Морских разбойников вылавливали и топили в море; их вешали и сжигали на площадях в портовых городах; их логовища находили и разоряли, так же как крестьяне поступали с гнёздами пауков и иных гадов, повинных в истреблении урожая. Но год от года число пиратов не уменьшалось, а только увеличивалось: сколько бы ни тратили великие владыки на морскую стражу, сколько бы ни строили боевых кораблей, пираты заходили всё дальше и дальше.

И в этот злополучный день капитан «Софии» увидел на горизонте то, чего он более всего опасался увидеть: ряды рваных, серых знамён, которые обозначали, что это судно не признаёт ничьей власти над собой. Судов с пустыми знамёнами было великое множество, намного больше, чем могли одолеть стражники энелианского короля на трёх кораблях.

Доподлинно никто не знает того, что случилось в тот день, и о том, как прекратилось правление Василия Некрида, тоже никто не смог поведать, ибо в тот день пали все слуги короля. Тем басням, что рассказывали морские бродяги в портовых корчмах, никто из честных людей не верил. Известно было только, что сторожевые струги с королевскими воинами были сожжены и сброшены на дно морское, а «София» уцелела, и один из пиратских вожаков превратил её в разбойничье судно, сдёрнув все знамёна и стесав её название. Благородная «София» превратилась в «Крессиду» – проклятое судно, ставшее грозой для всех добрых моряков Студёного моря. Пираты были довольны своей добычей и везде трубили о своей великой победе. Но за такие россказни во всех северных владениях была введена самая суровая кара, ибо король Василий был уважаем не только у себя на родине, но и среди соседей. В чёрное оделся весь Север.

Клар Отмар, оставшийся в Энелии, писал в ту пору своему королю, что «Закатившееся солнце Энелии грозит обернуться большими бедами не только для одного королевства, но и всех прочих, ибо страна, лишившаяся столь доброго короля, была уязвима для врагов, как внутренних, так и внешних. Союз с Энелией приходится отложить».

Прервалось многолетнее и благое правление великого короля, а его наследник Павел был ещё слишком юн, чтобы принять бразды правления на себя. Во главе королевства встала королева Горана и наиболее видные советники из числа тех, что были приближены к трону и заслужили свою верность перед короной. Горана тяжело восприняла смерть своего возлюбленного мужа, и недолго ей оставалось ходить по бренной земле: вскоре Создатель призвал и её к себе. Бразды правления государством перешли в руки Королевского совета, который следил за тем, как взрослеет юный Павел Некрид, и все достойные мужи Энелии предались суждениям, каким же будет его грядущее правление.

Был ясный весенний день, и солнце жгло немилосердно. Ни одного облачка не было на небе, так что путники, изредка попадавшиеся на тракте, шли без передышки, чтобы поскорее добраться до спасительной тени постоялого двора. Говоря о путниках, следует сразу сказать, что по дороге, широкой ровно настолько, чтобы вместить две повозки, катящихся в ряд, сейчас ехал только один всадник. Говоря о всаднике, следует понимать не воина, облечённого в латы, с копьём и мечом, находящегося верхом на коне, а монаха, едущего из одного монастыря в другой.