Валерий Замыслов - Святая Русь. Княгиня Мария

Феодулия упала в беспамятстве и на другой же день постриглась в суздальский Ризоположенский монастырь под именем Ефросиньи. Ты ведь посещала Суздаль, княгиня?

– И неоднократно. Но сестра ничего не знает о таинственной смерти твоего брата… Да и что она может знать или о чем-то догадываться. Ведь она в глаза не видела Федора.

– А ты, Мария Михайловна, о чем-то догадываешься?

– Да, Александр. Твой брат не мог погибнуть от внезапного сердечного приступа. Он никогда не жаловался на сердце. Это уж твой отец распустил слух, что его сын иногда страдал грудной жабой. Сущая ложь. Здесь одно из двух: либо Федор сам выпил отравленное зелье, либо ему подмешал в кубок отец. Я даже представляю себе такую картину. Все высокие и почетные гости собрались в храме, а твой отец с сыном так и не могут выйти из своих хором. Федор наотрез отказывается выйти к венцу. Ярослав Всеволодович всячески уговаривает, но сын тверд и неумолим. Тогда князь Ярослав со страхом понимает: его ждет несмываемый позор. Великий позор! Сын вышел из послушания отца. Ярослав представляет, как над ним будет смеяться вся Русь. И тогда он принимает чудовищное решение – убить сына. Это единственный способ избавиться от позора.

Ярослав примиренчески говорит Федору: «Хорошо, сын. Я пойду тебе навстречу и отменю свадьбу. Жди меня здесь с ответом невесты. Я придумал, что ей сказать».

Но Ярослав идет не в храм, а в свои покои и возвращается с двумя кубками.

«Я все уладил, сынок. Выпьем за благополучный исход».

«Но что ты сказал невесте?» – жалея Феодулию, спрашивает Федор.

«Она – умная девушка. Немного огорчилась, но простила тебя. А теперь выпьем, к твоей радости. Отдам тебя за дочь Хоромского».

Федор с удовольствием осушает кубок и замертво падает.

Ярослав надежно прячет кубок в своих покоях, а затем посылает ближнего холопа в покои сына: «Глянь, собрался ли, наконец, к венцу Федор. Уж до чего нерасторопный!».

Холоп вскоре возвращается: «Твой сын мертв, князь!»

Ярослав Всеволодович делает испуганное лицо и бежит в комнату Федора…

– У тебя богатое воображение, Мария Михайловна, но оно настолько убедительно, что начинаешь верить в твое предположение. Теперь мне легче понимать, как ты писала свое «Слово»… Но есть и другая загадка. Что стало с дочерью Хоромского?

– Мне известно, Александр, лишь то, что известно и тебе. В день смерти Федора Арина Хоромская бесследно исчезла. Можно выдвинуть несколько домыслов, правда, один из них вполне вероятен. Арина, догадавшись, что у нее будет ребенок, решила покинуть отчий дом. Если у нее где-то родилась дочь, то ей сейчас уже шестнадцать лет. А может, и отыщется когда-нибудь твоя племянница, Александр.

– А лучше бы племянник, – грустно улыбнулся Невский и добавил: – Но мне почему-то кажется, что Арина покончила с собой. Уж слишком трудно вынести бесчестье на Руси, уж слишком крепки наши древние устои.

Перед самым отъездом Александр Ярославич вспомнил про Спасо-Песковский Княгинин монастырь.

– Ведутся ли работы твоей западной крепости?

– С трудом, Александр. Десятый год монастырь поднимаем. Хочешь глянуть?

– Непременно, Мария Михайловна.

Перед обителью, коя возводилась в двух верстах от Ростова, Александр Ярославич снял шапку и широко перекрестился на купола храма, что стоял вблизи строящегося монастыря.

– То храм Архангела Михаила, – пояснила княгиня. – Священное для ростовцев место. Поставлен храм епископом Леонтием в одиннадцатом веке. Не случайно обок и монастырь поднимается.

– Доброе место выбрала, Мария Михайловна. На мысу озера. Вижу, годика через два готов будет твой мужской монастырь. Для любого ворога – крепкий орешек… Ну а что касается твоей просьбы, я не забуду. Может, и впрямь такое случится, что Ростов Великий станет центром подготовки восстаний против лютого ордынца. Да хранит тебя Бог, Мария!

Молодому князю Борису Васильковичу крепко запали в душу слова Александра Невского, своего двоюродного дяди. Оружейных мастеров – в леса! Хитро придумано. Оружье до зарезу нужно. С дубиной на татарина не пойдешь…

Но с чего начать и с кем повести нелегкий разговор? Не каждый кузнец снимется с насиженного места.

Пригласил к себе ближнего боярина и воеводу Неждана Ивановича Корзуна. Тот был мрачен и неразговорчив, куда девалась его прежняя общительность и веселость. Три недели назад боярин схоронил жену Любаву Светозаровну, кою (все ведали) бесконечно любил.