Валерий Замыслов - Святая Русь. Княгиня Мария

– Да как копить, Александр Ярославич? Баскак наперечет знает каждого моего дружинника. Сто человек – и не больше! И это на все княжество. Таков приказ хана Батыя. Ни меча, ни кольчуги не позволяет обновить. Каждую кузницу дозирает. Как-то один из ковалей попытался кольчужную рубаху отковать. Так того коваля воины баскака увели к Туфану, и тот приказал его высечь плетьми. Ремесленный люд было, возроптал да и дружина моя возмутилась. Быть бы побоищу, да мать меня остановила.

– Вдругорядь скажу: умница твоя мать. Ну, побил бы ты Туфана, так хан бы на Ростов целый тумен [19] Тумен – отряд в 10 тысяч воинов. прислал. Ростов бы на сей раз сжег, а весь ремесленный люд и дружину твою в один час уничтожил.

– Так что же делать, Александр Ярославич? Терпя и камень треснет.

– Терпи, Борис, терпи. Тебе есть у кого доброго совета послушать… А я же такой бы совет дал. Добрые ремесленники, кои оружье могут ковать, пусть из Ростова в глухие места уходят. Забирают свое сручье [20] Сручье – инструменты. и потихоньку уходят.

– В лесах тайно оружье ковать? – оживился князь.

– Молодец, Борис Василькович, быстро смекнул. Ковать и ковать! Думаю, такие дебри у вас найдутся. Поразмысли над этим, сыщи надежного кузнеца и поручи ему подобрать тайное лесное угодье с рудой и речушкой, чтоб ни один поганый о нем не пронюхал. Баскаку же, коль убыль в ремесленниках заподозрит, скажешь: бегут, неслухи, к каждому посадскому гридня не приставишь. И до нашествия из городов бежали, и ныне бегут, нечестивцы. И серчай, серчай побольше!

– Ловко придумал, Александр Ярославич! Вот так бы по всем княжествам оружья наготовить.

Невский лишь многозначительно улыбнулся.

Распрощавшись с Борисом, Александр Ярославич вновь вернулся в покои княгини. Их беседа была продолжительной, но носила уже иной характер. К концу разговора Мария Михайловна внезапно спросила:

– А ты помнишь, Александр, своего брата Федора?

– Федора? – переспросил Невский, и лицо его резко изменилось, стало замкнутым и отчужденным.

– Прости, Александр. Мы не так часто с тобой видимся, и один Бог ведает, увидимся ли вновь. Не знаю, как для тебя, но смерть твоего брата до сих пор остается для меня загадкой.

– А что твоя сестра говорит?

– Ефросинья в полном неведении.

Невский еще больше замкнулся.

Федор родился в 1216 году и был на четыре года старше Александра. Это был крепкий и красивый княжич, к тому же веселый и добрый. Княжича любил весь Переяславль.

– Не в отца поднимается Федор.

– Ярослав-то Всеволодович уж куды как зол и пакостлив, а сын его готов последнюю рубаху с себя снять. Худого слова от него не услышишь, не то что отец.

До Ярослава Всеволодовича доходили слова переяславцев, и он срывал гнев на сыне:

– Нет в тебе моего корня, Федька. Ты черни должен плеть показывать, а не калитой трясти. Ты чего это Ваське-кожемяке полную горсть серебра отвалил?

– Он в кулачном бою всех побил, вот я его и наградил.

– А твоего ли это ума дело? Ты что, князь переяславский? Придурок!

Ярослав Всеволодович доставал из-за голенища сафьянового сапога крученую плеть и принимался стегать сына.

– Да ты что, батя! – увертываясь от хлестких ударов, восклицал Федор. – Я же от чистого сердца Ваську наградил. Ты что?

Но Ярослав Всеволодович знай норовит достать плеткой сына. Кстати, плетки на Федора он никогда не жалел, потчевал за малейшую провинность, а то и просто так – для острастки. Ворчал:

– Не выйдет из тебя путного князя. Глуп как осел. А не я ль тебя наставляю, как настоящим князем стать?

– Через мерзость, подкупы и вероломство? Я так не могу, батя. Хочу честно людям в глаза смотреть.

– Опять ты за свое, дурак набитый!

И вновь принималась свистеть крученая плеточка.

Когда Федору стукнуло семнадцать лет, Ярослав Всеволодович решил: «Женить, дурака, и непременно на умнице. Такую сыскать, дабы от всяких глупостей муженька отлучила».

Надумал с братом своим посоветоваться, великим князем Юрием Всеволодовичем. Тот долго не раздумывал, как на блюдце поднес:

– Есть такая умница, даже чересчур. Давно в девках засиделась. А все из-за чего? В науки разные, вишь ли, влезла, за уши не оттащишь. Сказывают, шесть языков иноземных ведает, ума-де палата.

– Да кто ж такая? – удивился Ярослав. – Неужель, брате, еще одна Мария Черниговская на Руси появилась?

– В самую точку угодил. Старшая сестра ее, Феодулия. И умом взяла, и лицом пригожа. На Марию смахивает.