Валерий Кормилицын - Держава том 4

– Вправе написать рапорт и подать его хоть фон Коттену, хоть генерал-лейтенанту Курлову. А сейчас приказываю пропустить в театр господина Богрова. Хотя вы и из столицы, но не лезьте не в своё дело, господин штабс-капитан, – не очень уверенно произнёс Кулябко, взяв под руку агента и провожая его в зал.

После второго акта Столыпин обернулся к своему адьютанту Есаулову, сидевшему через ряд за его спиной, и велел готовить автомобиль к отъезду:

– Третий акт самый короткий, – поднялся и распрямил затёкшую спину.

Увидев у барьера оркестровой ямы министра Двора Фредерикса и шталмейстера Потоцкого, подошёл к ним.

Растревоженный имеющими быть карами от столичного жандарма, Кулябко подозвал Богрова.

– Спектакль заканчивается, потому лучше езжайте домой контролировать заговорщиков. И, если столкнётесь, не задирайте приезжего офицера, – посоветовал ему подполковник, направившись к появившемуся в конце партера у царской ложи Спиридовичу.

«Столыпин здесь, – медленно идя к выходу, размышлял Богров. – Сам Столыпин… Ну пересплю за свою жизнь ещё с сотней женщин… Ну выпью ещё сто бочек коньяку… И всё!.. Уйду в иной мир… И никто не вспомнит обо мне… Никогда!.. Словно меня и не было на этой земле… А Я был… Я не умею сочинять стихи или прозу… Я не в силах что-нибудь создать… Но Я могу УБИТЬ… Как убил Пушкина Дантес… Как убил Лермонтова Мартынов… И об этих ничтожествах помнят…

А я не НИЧТОЖЕСТВО!..

И Я – МОГУ!

И обо Мне тоже будут помнить… Смерти Я не боюсь!.. Боюсь ЗАБВЕНИЯ!»

Повернувшись, уверенным шагом направился в сторону Столыпина, пробираясь между вторым и третьим рядами.

Встав напротив, выхватил браунинг, и без всяких эмоций, словно плохой актёр в дешёвом спектакле, дважды выстрелил в удивлённо глядящего на него ЧЕЛОВЕКА, а не червя, как сам.

Столыпин замер, медленно наклоняя голову и устремляя взгляд к кровавому пятну на груди.

Уже сквозь какую-то пелену он видел, как его убийца сначала медленно, потом быстрее и, наконец, бегом устремился к выходу. Увидел, как с шашкой наголо, прыгая по креслам, к убийце бросился Спиридович. Увидел, как стрелявшего в него человека у выхода из зала схватил за шиворот какой-то жандармский офицер и с силой ударил по лицу, затем ещё и ещё раз. Другой офицер старался спасти убийцу, вырывая из рук налетевших на него господ во фраках и мундирах… А затем взгляд его остановился на входящем в ложу императоре и Пётр Аркадьевич, прежде чем осесть в кресло и потерять сознание, махнул ему рукой, показывая, что здесь опасно и надо уйти, потому как может быть и второй убийца.

Потом этот жест оценят как благословение, присовокупив кем-то расслышанные слова: «Счастлив умереть за царя».

К убийце подбежал Кулябко.

– Это Богров! – схватился за голову. – Банников, что стоите? Пулей летите к дому Богрова и арестуйте всех, кто там находится.

– Николай Николаевич, распорядитесь отвести задержанного… ну хотя бы в курительную комнату, где проведём допрос, – застеснявшись юнкерских эмоций, убрал шашку в ножны Спиридович, и вытянулся во фрунт, когда мимо него пронесли Столыпина и уложили на диван в конце холла, неподалёку от касс.

Около раненого хлопотал врач, останавливая кровотечение.

– Господа, лишних прошу удалиться, – глянул на вошедших в курительную комнату Спиридовича с Кулябко прокурор Киевской судебной палаты. – Как я понял, свою миссию вы уже выполнили, – полным сарказма голосом проскрипел он, с вызовом продолжив монолог: – Допрос поручаю подполковнику Иванову, спасшему арестованного от самосуда.

Разъярённые жандармы вышли в холл.

– Доктор, куда увозят Петра Аркадьевича? – обратился к врачу Спиридович, с трудом сдерживая негодование.

– В клинику Маковского на Малую Владимирскую. Может, выкарабкается, – словоохотливо продолжил врач. – Одна пуля легко ранила Столыпина а руку, но другая попала в грудь. Однако его превосходительство спас покровитель Киева и святой Руси Владимир в образе ордена, куда попала пуля и изменила гибельное направление в сердце, – на едином дыхании выпалил он, и поспешил за носилками с раненым.

– Ну, слава Богу, – широко перекрестился Спиридович, краем глаза заметив вошедшего в холл штабс-капитана.

К нему уже подошёл Кулябко.

– Ну что? Арестовали злоумышленников?

– Никак нет, господин подполковник. Все двенадцать комнат оказались пусты.

– Что, никого там не было? – совершенно растерялся жандарм, понимая, что оказался обыкновенной пешкой в чьей-то умной игре.