Александр Айзенберг - Агент влияния

Брызнул глаз Амалэйк в разные стороны!

Меч Йехошуа прошел сквозь глаз в мозг, и ударилось острие его о кость черепа со стуком.

Моше же писал в книгу, что изгладится память об Амалэйк из поднебесной. Брань же против Амалэйк из рода в род.

Тряслись руки Моше…

Первый из народов Амалэйк, но вот ему гибель…

Потом шли бней Исраэйль, и Моше говорил Йехошуа: – первые они, из тех, кто напал на Израиль…

Захор!

Помни же! Помни, как поступил с Израилем Амалэйк на пути, когда шли из Египта, как он встретил на этом пути…

А-а!.. Как побил сзади всех ослабевших!..

А-а! Когда те устали и утомились… А-а!..

Захор!

Еврей и голландец выпили уже много. И надо было выпить еще больше.

– Пей, художник, пей! Сегодня можно. Пей столько, чтобы не мог отличить Хгамана от Мордехая. Пурим!

«Я – Асвир, великий царь, единственный царь, царь стран на всех языках, царь этой бескрайней и простирающейся далеко земли, сын царя Дария Ахеменида, перса, сына перса – так говорит царь Асвир.

Вот страны, в которых я являюсь царем под сенью Ахурамазды, которые платят мне дань; все, что я требую у них, они исполняют и подчиняются моему закону. Мидия, Элам, Арахозия, Урарту, Дрангиана, Парфия, Вавилония, Ассирия, Египет, жители, живущие у соленого моря, и те, кто живет за соленым морем, Аравия, Гандара, Индия и Куш.»

Мордехай читал эти слова царя царей, он знал их, и они снились ему, и буквы врезались в грудь и душили ночью… И в реках Вавилона тонул он каждую ночь…

Порваны струны, и изломаны арфы…

В золотых одеждах ходила царица Вашти; сидела на золотом троне; золотая тиара касалась ее лба; царица Вашти – внучка Невухаднецара, дочь Бельшацара…

Навуходоносор, царь Вавилона, обрушивший Храм, Храм из Йэудеи в Иэрушалайиме… Храм царя Шломо…

Пир Валтасара… О-о, тот пир… Валтасаров пир!..

И убит был Бельшацар утром.

Осквернены были святыни Йэудеи на том пиру, а потом сбылось пророчество, и убит был утром Валтасар.

Царица Вашти ненавидит йэудеев и борется против восстановления Храма.

Царица Вашти подговаривает царя царей Ахгашвэйроша, пала на ухо царю Асвиру; злоумышляет царица Астинь – как же ненавидит дочь Бельшацара, как пышет ненавистью дочь Валтасара – царица Вашти, царица Астинь…

Умерли давшие жизнь Мордехаю; и дядя его Авихайль дал снова ему жизнь. И чтил Мордехай сын Яира дядю, как отца; и готов был на многое, а пока качал он родившуюся Хга-дассу, дочь дяди…

И Мордехай рос, и Хгадасса росла. И вдруг тяжко заболела дочь Авихайля. Припавший уже к роднику мудрости Каббалы, Мордехай сказал:

– Надо дать ей другое имя, и смерть уйдет, может быть, уйдет. Так бывает.

Согласился с этим Авихайль, но спросил, какое же еще имя дать Хгадассе. И юный Мордехай, коснувшийся уже знаний Каббалы, тихо произнес:

– Мы здесь, здесь, на реках Вавилона; нам надо жить, надо уцелеть для Йэрушалайима, для восстановления Храма, для Света. Хорошо будет, если ее имя будет в то же время похоже на персидское или вавилонское. Вот как в имени Мордехай видят Параса имя бога Мардука, царя богов Вавилона.

– Какое же имя предложишь ты для Хгадассы, племянник?

– Я думал, дядя, думал уже. И вот есть имя. Мы говорим: Астара, Параса скажут: Эстер. Где-то еще – Эсфирь… А в Вавилоне услышат: Иштар. Богиня любви Иштар.

– Пусть будет Эстер.

И выздоровела Хгадасса. И звали ее уже Эстер.

Так жили.

Пришел же для семьи Хгадассы черный год – умерли ее родители. Тогда Мордехай вернул долг своему дяде; дал жить племяннице. И выросла Эстер. Пришло ее время.

Невиданный пир устроил царь Асвир. Семь дней пили персы в Шушане. Красное вино стекало по ступеням царского дворца.

И уже разговаривал царь со своим великим предком Корэшем царем Парас, победителем Вавилона ; тем, к чьим ногам бросили тело Бельшацара, отца Вашти царицы, его жены.

Да, знаю, что взял ты ее в жены, чтоб и мидяне, и вавилоняне еще больше чтили наш трон, чтоб отсвет пораженных царей Вавилона усиливал мощь Персии – да. Но покажи свою власть над царицей! Над старым Вавилоном!