Айгуль Харисова - Сквозь тернии войны

Я рад, что вы получили мою посылку.

Лиза просила в своём письме у меня фото. Доченька, я бы с радостью послал своё фото, если бы это можно было сделать. Я не только фото, я и в глаза не вижу своего фотографа.

У нас его просто нет.

А в другую часть сходить возможности нет. И не знаю, когда будет.

Ленуся, хочу тебе сообщить, что я получил твоё письмо. В нем военная цензура зачеркнула несколько строчек, я не смог понять, что там написано. Вот такие дела.

Сейчас глубокая ночь и я лежу и не могу уснуть. Дикая бессонница в последнее время. То ли мыслей много, то ли событий.

На прошлой неделе вот так сидел на пригорке и писал вам письмо, и к нашей землянке подошёл пёс. Дворняжка.

Щенок совсем. Ласковый такой. Подошёл и сразу начал ко всем принюхиваться. Очень любит, когда его гладят и хвалят. Словно ребёнок.

Мы подумали, что из деревни он, от кого-то убежал. Но не все так думали.

– А вдруг это вражеский пёс? -предположил Симохин.

– Ну и пусть, рядовой. Был их, стал наш, -ответил офицер Коробкин.

– А если врагу отнесёт нашу еду и оружие? Или что ещё хуже, выдаст наше местоположение?

– Пёсик? Вот этот малыш? -ухмыльнулся Коробкин.-Да не выдумывай, Иваныч.

Симохин, конечно, был против пса. Но мы его всё-таки забрали себе. Потому что остальные были не против.

Как никак, живность для нас какая-то. А для меня он как друг. Привязался он ко мне, ходит за мной всюду.

Помнишь, Лиза, ты мечтала о собаке? Вот бы такого бы нам.

Умный пёс. Что просишь принести- приносит.

Кормим его, чем сами кормимся. В общем, веселее мне теперь стало. Кстати, назвали его Рексом.

Родные мои, хочу сказать, что жизнь моя на фронте изменилась.

Здесь всё по-другому.

Но ничего, выживем и переживём еще

фашистов!

Дай бог, будем живы. И увидимся.

Ваш папа и муж Саша».

«Здравствуйте, мои родные. Я живой пока.

Ваше письмо получил, спасибо.

Сегодня только один листок бумаги, поэтому письмо одно.

Леночка, как ты?

Виктор, наверное, толкается, просится скорее наружу. Мне жаль, что наш ребёнок родится в военное время.

Хотелось бы иной жизни для наших детей.

Доченька, когда мы с твоей мамой познакомились, мне было 18.

Тогда я только поступил на первый курс архитектурного института.

Это была любовь с первого взгляда. Когда я увидел ее, я сразу понял, что она- моя единственная. При виде нее у меня начинали подкашиваться коленки и трепетало сердце. Я не знал, что с этим делать.

И как-то я решился подойти к ней и сказать «Привет». И больше мы не расставались.

Сейчас я смотрю на ее фотографию и ощущаю те же теплые чувства. Она прекрасна. Самая красивая девушка на свете. И всегда такой будет.

Я люблю её без памяти.

Как же я скучаю по тебе, моя Леночка и по вам, дети.

В трудные минуты представляю своего маленького сынишку, который скоро родится…

Не знаю, дойдет ли это письмо до вас. Последнее письмо вернулось ко мне бумерангом.

Ребята говорят, что такое случается, если сбивают почтового голубя.

Или цензура не допустила. Но скорее дело не в птице.

И все же удивительно, как эти чудесные птицы могут быстро находить адресата и возвращаться домой. Очень интересно.

Ты спрашиваешь, Лиза, что мы делаем, когда нет боевых действий. Чистим оружие, учимся быстро его собирать-разбирать. Да много чего. Учимся тонкостям войны, и других учим.

Жду вашего письма, мои родные.

Обнимаю вас крепко.

Ваш папа и муж Саша».

«Здравствуйте, мои родные девочки.

Ты, любимая, расстроилась из-за моих царапин. А что бы ты сказала, если бы я был ранен, как один наш товарищ. Он ранен в первый раз, но сразу 26-ю ранами! Руки, ноги, голова, спина.

Но ни одной поврежденной кости. А раны-то большие.

Самое главное и удивительное- он жив!

А кого-то одной пулей в сердце- и нет его.

Вот так здесь на войне, либо везет, либо нет.

Так что обо мне не беспокойся. Я цел и невредим. А царапина пройдёт.

Я обещал тебе, Леночка, что приду живым.