Данияр Байдаралин - Большой переполох в Шын-Жане

Ли Лианжи продолжал в таком духе еще некоторое время. Наконец, доклад был окончен, придворные одобрительно покивали головами, и Генерал мог немного расслабится. Отдельно жадным взглядом Генерал охватил Кидару, Дочь Императора. Красавица и умница, она была давней страстью Ли Лианжи. Ее смуглая кожа, скулы и узкие глаза выгодно отличали ее в глазах Ли Лианжи от остальных шын-жанских красавиц – ведь она была дочерью Императора от жужанской 3 3 Монголоязычное кочевое племя. принцессы, значит, в ее жилах текла кровь степнячки, так же, как и самого Ли.

Помимо сходства в происхождении, Кидару и Ли связывала и общая история. Когда Ли Лианжи был еще совсем молодым воином в первый год службы на Севере, однажды весной в крепость Дихуа 4 4 Город на севере Шинжаня, будущий город Урумчи. , в которой служил Ли, приехала богатая процессия из Кашкара. Оказывается, это была жужанская супруга Императора, которая приехала, чтобы повстречаться со своими родственниками в Степи. С нею была и ее дочь, совсем юная еще тогда Кидара.

Уже тогда будущего Генерала поразила ее красота, хотя Кидара еще была совсем девочкой, и была на несколько лет младше его. К его счастью, он оказался в составе отряда, который командир гарнизона выделил для сопровождения императорской жены в Степи. Так он впервые оказался надолго в степи, и имел возможность познакомиться поближе с дочерью императора.

Как только процессия вступила в пределы Степи, императрица вдруг переменилась в себе. Выйдя из повозки, она потребовала коня, и, к удивлению легко вскочив на него по-степному, она большую часть пути провела в седле. Уже немолодая женщина, она была сильной и гибкой верхом на коне, и заметно радовалась воле, улыбаясь сама себе. Иногда она начинала петь песни на жужанском, и от их звуков в душе Ли Лианжи оживали силы, о существовании которых он не подозревал.

Одновременно и Кидара, и Ли Лианжи также ощутили непонятное волнение и радость – в отличие от остальных шын-жанцев, которые относились к данной поездке как к тяжелой и опасной повинности. Но у Кидары и Ли Лианжи разыгралась их степняцкая кровь, и они чувствовали, как от степного воздуха крепнут их тела, и как ароматы степных трав будоражат души и разгоняют кровь в теле.

Не имея сил противится своему влечению к юной дочери Императора, молодой Ли Лианжи всячески старался угодить жене императора и ее дочери. Юная Кидара была польщена его вниманием, по-видимому, ей доставляло удовольствие впервые ощущать себя женщиной. Узнав, что молодой воин наполовину степняк, мать Кидары не противилась его стараниям. По-видимому, ей это было даже приятно. Как-то улучив момент, когда они были втроем, она сказала им:

– Мы ступаем по земле наших предков. Пусть вы наполовину шын-жанцы, но в вас течет и степняцкая кровь, которая сильнее и могучее. Вы никогда не будете такими же, как остальные шын-жанцы. Пусть это знание будет вашим общим секретом.

Потом она погруснела, и добавила:

– Когда-то у меня здесь была жизнь. Здесь я выросла, играла с друзьями, нянчилась с ягнятами, здесь я впервые села на коня и научилась стрелять из лука. Здесь я…

Слезы навернулись на ее лицо, ее взгляд был направлен как будто в прошлое. Она так и не закончила начатую фразу. Потом она посмотрела на Кидару и улыбнулась:

– Вы еще слишком молоды, чтобы все понять. Зато у меня есть дочь, в которое соединилось все самое лучшее, что может дать Степь и Империя.

С того момента и началась дружба воина и дочери императора. Всю дорогу они старались держаться вместе. Кидара крепко сидела в седле, у нее была врожденная посадка. Поэтому Ли Лианжи мог смело учить ее разным кавалерийским трюкам, не опасаясь, что она вывалиться из седла. Они кругами носились вокруг своего каравана, только успевая менять уставших лошадей.

Вскоре они достигли кочевий племени, из которого вышла жена Императора. Их встречали как дорогих гостей, ставили для жены Императора и ее дочери большой белый гер 5 5 Монгольский вариант юрты. . Со всех сторон приезжали выразить свое почтение госпоже Эрдэнэчмек родственники и друзья, одевшись по поводу ее приезда в самые лучшие свои одежды. В их честь забивали скот, и готовили еду, привозили в кожанных мешках пенистые кымыз и шубат.