Виктор Иутин - Опричное царство

Макарий поглядел на свои худые трясущиеся руки, покрытые пятнами, с трудом сжал и разжал немеющие пальцы. Надобно было собираться с силами и идти – сегодня мастера Иван Федоров и Петр Мстиславец начали работу на открывшемся доднесь Печатном дворе, первом во всей Руси. Сколько сил и средств было вложено Макарием в его создание! Иоанн был глубоко заинтересован в сем деле и также приложил к этому руку. Кажется, это их последнее совместное свершение.

Макария, одетого в черную рясу и белый клобук, к крытому возку вели под руки. Все было плотно оцеплено стражей, дабы никто и краем глаза не увидел, насколько немощен владыка. Тронулись. В возке напротив Макария сидел его секретарь Димитрий, долгие годы уже верой и правдой служивший митрополиту.

– Как голова? Болит? – с заботой вопрошал он, глядя на прикрывшего глаза Макария, опиравшегося двумя руками о навершие резного посоха.

– Она теперь болит всегда, – тихо отвечал старец, не открывая глаз, – что слышно, где Иоанн?

– Государь отбыл в Александрову слободу, в Москве лишь повидал царевичей, супругу и новорожденного сына…

Владыка поднял веки и внимательно взглянул на Димитрия. Александрова слобода… Макарий не понимал, почему Иоанна так тянет в это место и почему он так не любит Москву, свою столицу. Конечно, в слободе он часто останавливался со своей покойной матерью, но почему она заменяет государю город его праотцев…

– Молвят, младенец с рождения уродлив и болен, – продолжал Димитрий, – с похода вернулся больным и брат государя Юрий.

Макарий осенил себя крестом и прошептал какую-то короткую молитву. Юрий болен и из-за уродства своего, вероятно, скоро умрет, так и не оставив наследников. У него был сын, умерший младенцем. После этого Ульяна, жена князя, уже не могла понести от супруга. Вымирает корень великого князя Василия, с трудом дает ростки. Дай Бог, дабы подрастающие сыновья Иоанна женились в скором времени и дали московской династии новые ветви…

По-другому обстояли дела у Владимира Старицкого. Его вторая супруга, кстати, сродная сестра Андрея Курбского, беременна каждый год и рожает здоровых детей. Быть может, именно им суждено продолжить род Ивана Калиты?

Возок прибыл в Китай-город на Никольскую улицу, где среди низких резных теремов возвышался свежевыстроенный печатный двор. К приезду владыки разобрали весь мусор и подмели стружку. Владыку ожидала целая толпа зевак, кою удерживали плотным строем стрельцы, а также делегация бояр. Макарий без чьей-либо помощи, опираясь на посох, вышел из возка и осенил крестом ликующую чернь. Разодетые в атлас и парчу бояре поклонились в пояс, и каждый приблизился к дрожащей, холодной и худой руке митрополита.

Во главе делегации был Иван Петрович Челяднин, старый и опытный боярин, коего в последние годы Иоанн в свое отсутствие оставлял управлять столицей. Это был полный, низковатый, седобородый старец со смиренным лицом, и лицо это было маской, ибо на деле человек был хитрый и беспощадный к врагам. Макарий знал его давно, еще с тех пор, как Иван Петрович вел дружбу с Федором Воронцовым, соратником Макария, потому не удивился, когда донесли ему, что Челяднин вместе с Захарьиными стоял во главе заговора против Глинских, когда Москва погибла в великом пожаре – мстил за казненного Воронцова и за свое унижение, когда вымаливал он прощение за грехи, коих не совершал… Теперь же, спустя годы походов и воеводств, сей боярин крепко стоит у власти и, несмотря на незнатность его происхождения, пользуется почетом среди прочих бояр.

Рядом с ним стоял Никита Романович Захарьин, брат покойной супруги государя, еще молодой и самоуверенный, веривший, что сила, коей обладает нынче их семья, будет навеки с ними. Это лишь до поры, пока управляет всем его брат Данила, в этом Макарий был уверен. Еще он знал, кто стоит за падением и гибелью его друзей – Адашева и Сильвестра. Знал, но не винил Никиту, ибо ведал, что сие – дело рук Данилы Романовича.

За спиной Никиты стоят родственники Захарьиных – Иван и Василий Яковлевы, те, что были в свите государя под Полоцком. Они же – назначенные им регенты при царевичах. Макарий, отвернувшись и не дав им своей руки, прошел дальше. В стороне стоял седобородый, но все еще крепкий воевода Петр Щенятев, только что вернувшийся из-под Полоцка. Сей достойный муж был героем войн с Казанью, Швецией и Ливонией, и теперь также стоял в Думе на первых местах. Владыка в знак уважения удостоил его улыбкой.