Анатолий Ильяхов - Избранник вечности

Александр слушал с настороженным вниманием и всё глубже осознавал чудовищный смысл слов советника. Любимый военачальник и друг царя Аттал с некоторых пор начал приставать к Павсанию с грязными предложениями, соблазнял различными подарками и благами, а преданный царю Филиппу юноша избегал его. При этом не ставил в известность своего покровителя о домоганиях Аттала. А тот не отступался от своего и однажды, устроив у себя дома пирушку, пригласил своих друзей и царя, зная, что тот явится с Павсанием.

В глазах Александра блеснуло любопытство.

– Что дальше?

– А дальше случилось, как замышлял Аттал. Он поручил слугам напоить Павсания, а потом доставить его в спальню, где надругался над ним.

– Каков подлец!

Антипатр продолжил безжалостное повествование:

– Аттал вернулся к застолью и со смехом предложил друзьям воспользоваться беспомощным состоянием Павсания. Всё так и произошло.

– А что отец? Неужели не вмешался, простил хозяину дома его мерзость?

– Аттал с умыслом сам напоил царя и отправил спать. На другой день Павсаний пожаловался на обидчиков – я находился рядом, всё слышал, – но твой отец лишь посочувствовал и, похлопав по плечу, сказал с улыбкой: «Не сердись, с тебя не убудет!»… А вскоре юноша узнал, что царь не только не наказал Аттала, но ещё повысил в должности. Вот и подумай, Александр, мог Павсаний затаиться в мести к царю?

С юных лет Александр не воспринимал ни от кого предательства, вероломства или коварных приёмов ведения борьбы и не допускал их для себя. Но как быть с отцом? Если обвинять его в предательстве Павсания, тогда убийство с его стороны подтверждалось. Эти мысли не укладывались в голове. И всё равно один Павсаний не додумался бы до убийства царя. Кто-то подтолкнул к преступному действию…

Александр перебирал в памяти имена придворных сановников и военачальников, способных составить заговор. Под подозрением оказались даже гвардейцы – возможно, они намеренно допустили убийство, потому что убили Павсания, когда он убегал и, запнувшись о корневище виноградного куста, упал. Убийца признался бы под пытками, а теперь унёс тайну… Приходится строить догадки. Если верить Антипатру, мать может быть причастна, вольно или невольно, к соучастию в преступлении… Она могла посоветовать обезумевшему от бесчестия юноше отомстить…

Словно угадав его мысли, советник неожиданно заявил:

– Александр, я беру на себя смелость сказать, что в этой истории могут обвинять и тебя.

Увидев растерянное лицо царевича, поспешил добавить:

– На свадьбе отца ты сгоряча унизил его перед влиятельными людьми Македонии и гостями из Греции. В ответ он проклял тебя и лишил права наследника. Тень заговорщика лежит и на тебе, Александр.

Советник приобнял его за плечи.

– Царя Филиппа Македонии не вернуть, как и сыну отца. Убийца наказан, а нам дальше жить. Товарищем быть не позволят возраст, но как друг твой послужу верно, сколько боги позволят. Ещё раз подумай, и если найдёшь в себе силы и уверенность побороться за престол, я с тобой до конца.

После встречи с советником Александр порывался объясниться с матерью в тот же день, но что-то помешало. Затем отвлекли события, связанные с наследованием имущества отца. Неожиданно Олимпиада объявилась сама, прислала служанку с запиской – соскучилась, желает встретиться с сыном…

Царица встретила сына с кроткой улыбкой. Обняла с нежностью, долго не отпускала, словно боялась, что не успеет насладиться его присутствием.

Она любила своего первенца неистово, ревновала к кормилице и няне. Впервые возненавидела мужа, когда он, следуя македонским традициям, забрал семилетнего Александра на мужскую половину дворца, чтобы о нём заботились греческие учителя и воспитатели. Потеряв право влиять на воспитание ребёнка, Олимпиада продолжала обожать его и при удобном случае втайне от мужа баловала – посылала любимые сладости, позволяла отоспаться в гинекее* после нелегких физических занятий.

Расставшись с Филиппом, Олимпиаде удавалось больше общаться с Александром, а когда прах царя упокоился в могильном кургане, надеялась видеть сына чаще. При встречах не упускала случая поговорить о том времени, когда он станет царём, а она будет его помощницей в делах, властительницей Македонии, и ради этой цели готовилась противостоять любым соперникам.

Воспринимая любовь матери естественной, Александр не поддавался её порывам. Особенно противился попыткам решать всё за него, опекать как малого ребёнка. Порой тяготился её любовью. Вот и сейчас, заглядывая в светящиеся от счастья глаза, Александр знал, как сложно вырваться из-под тяжкого бремени её любви. В то же время мать – самый близкий человек; в окружении врагов, скрытных и явных, разве этого мало? Кому, как не ей, довериться?