Владимир Шигин - Синоп (Собрание сочинений)

А затем новый поворот судьбы! И капитан 2 ранга Нахимов навсегда расстается с Балтикой. Отныне теперь его жизнь, смерть и бессмертие будут связаны с флотом Черноморским. Пока Нахимов пересекает на почтовых империю с севера на юг, приглядимся к нему внимательней. Внешне он ничем не примечателен: высок, сутул, худощав и рыжеволос. В поведении и привычках весьма скромен. Общеизвестно, что он никогда не разрешал писать с себя портретов. Единственная карандашная зарисовка Нахимова была сделана в профиль, со стороны и наспех. Таким его образ и остался для потомков. Всю жизнь Нахимов бережно хранит память о своем старшем товарище Николае Бестужеве, сгинувшем после восстания декабристов в сибирских рудниках. Он никогда не забывает своих друзей-однокашников Михаила Рейнеке и Владимира Даля. Он постоянен в своих привязанностях, не искушен в интригах, но в делах службы до педантизма требователен к себе и другим.

Назначению на Черное море Нахимов всецело был обязан своему учителю и наставнику Лазареву. Лазарев к этому времени уже полный адмирал и только что назначен командовать Черноморским флотом. Лазарев собирает к себе своих единомышленников, таких как контр-адмирал Авинов (женатый на сестре жены Лазарева), друг юности контр-адмирал Бутаков, всех своих воспитанников, тех в кого верит, тех, на кого он может положиться в любом деле: Корнилова, Истомина и, конечно же, Нахимова.

Владимир Алексеевич Корнилов так же переведенный на Черноморский флот, имел к тому времени чин лейтенанта, два ордена, репутацию блестящего боевого офицера и эрудита. Лейтенант Владимир Иванович Истомин, приобретя к этому времени опыт крейсерских операций, также имел самые лестные отзывы. Так в 1834 году на Черном море собрались воедино все те, кому двадцать лет спустя, придется обессмертить здесь свои имена, пасть, но не отступить перед врагом.

Прибыв в Николаев, Нахимов получает многообещающее назначение командиром на строящийся линейный корабль «Силистрия». И сразу же, как всегда, энергично принимается за работу. Одному из своих друзей он пишет в это время: «В Кронштадте я плакал от безделья, боюсь, чтоб не заплакать здесь от дела». Тогда же за отличие в службе получает он и свой следующий чин капитана 2 ранга.

Естественно, что предводимая рукой столь ревностного командира «Силистрия» вскоре по праву становится лучшим кораблем Черноморского флота. Поразительно, но Нахимов относился к своему кораблю, как к существу одушевленному, именуя его не иначе как «юношей». Когда же он по болезни вынужден на некоторое время отсутствовать, то в письмах очень переживает за то, в какие руки попадет его «юноша» и как пойдет его «воспитание» дальше.

Командуя «Силистрией», Нахимов участвует в высадках десанта против кавказских горцев при Туапсе и Псезуапе. В ходе этих операций на «Силистрии» неизменно держал свой флаг адмирал Лазарев. Там же был и начальник штаба эскадры только что произведенный в капитаны 2 ранга Корнилов. Рядом с флагманским кораблем неотлучно следовала посыльная шхуна «Ласточка» под началом капитан-лейтенанта Истомина… Снова учитель настойчиво передавал знания и опыт своим ученикам, словно предчувствуя, какие страшные испытания выпадут на их долю…

О человеческих качествах Нахимова впоследствии вспоминал его сослуживец, капитан-лейтенант Д. Афанасьев: «…Нахимов был большого роста, несколько сутуловатый и не тучный; всегда опрятный, он отличался свежестью своих воротничков, называвшихся у черноморцев «лиселями». Наружная чистота, любимая им во всем, соответствовала его высоким нравственным качествам; скуластое, живое лицо выражало всегда состояние его духа, а мягкие голубые глаза светились добром и смыслом; характер энергический и вполне понятный морякам; человек высоких талантов и притом хорошо образованный и много читавший».

«Десант Н. Н. Раевского в Субаши», 1839 год. Художник И. К. Айвазовского

И опять, как несколько лет назад на Балтике, поведение Нахимова рождает целые легенды. Во время одного из выходов в море на «Силистрию» наваливается неудачно сманеврировавший корабль «Адрианополь». Тут же командир «Силистрии» бросается в самое опасное место, туда, где разлетается в щепу борт, и рвутся снасти. Когда же недоумевающие офицеры корабля спрашивают своего командира, зачем он подвергал свою жизнь опасности, то Нахимов невозмутимо отвечает: