Владимир Шигин: Калиакрия (Собрание сочинений)

© Владимир Шигин

Над Петербургом метался зимний балтийский ветер. У Зимнего дворца, спасаясь от мороза, жгли дымные костры ямщики. Поодаль переминались с ноги на ногу замерзшие вельможи. Все ждали. Наконец, ровно в полдень на парадной лестнице показалась закутанная в меха императрица Екатерина Вторая. Несмотря на холод, она была улыбчива и весела.

– Ну что ж, господа, будем рассаживаться! – обвела всех близоруким взглядом.

Путаясь в длинных шубах, вельможи и послы, генералы и фрейлины расселись по стоявшим на Дворцовой площади дорожным возкам.

– C богом, – перекрестилась императрица. – В добрый путь!

Гикнули ямщики, всхрапнули застоявшиеся кони, заскрипели по накатанному снегу полозья. Санный поезд тронулся в безбрежную стылую даль.

Так в канун Рождества 1787 года началось знаменитое южное путешествие императрицы Екатерины Второй, прочертившее Россию от моря Балтийского до моря Черного.

Путь был не близок: через Смоленск и Чернигов на Киев, а потому ехали не торопясь, со всем двором, посольским корпусом и обозом лакеев. Три месяца Екатерина провела в древней русской столице, вникая в дела Малороссии. Дальше двинулись уже по Днепру на галерах.

Во главе гребной флотилии расписанная золотом и устланная коврами галера «Десна» под началом бравого лейтенанта Шостака. Гремела музыка, метались лакеи с подносами, небо и волны расцвечивали вспышки оглушительных фейерверков. Лейтенант Иван Шостак вел свою галеру ювелирно. Посол Франции граф Сегюр, глядя на это, говорил Екатерине:

– Это, наверное, у вас, государыня, лучший из лучших!

– Вовсе нет, – смеялась та в ответ, – у меня все моряки бравые!

В Кременчуге императрицу встречал властитель южных провинций империи князь Потемкин. При нем, прибывши в поисках славы из Франции, принц Нассау-Зиген.

Вдоль берега выстроились конные полки с саблями наголо. Приветствуя речной караван, ударили холостыми зарядами пушки. Солдаты перекатами кричали оглушительное «ура». Бывшие при императрице послы французский граф Сегюр, английский Фиц-Герберт и австрийский граф Кобенцаль то и дело переглядывались. Масштабность увиденного впечатляла. Но куда большие удивления их еще ждали впереди!

Екатерина Вторая в дорожном костюме, 1787.

Из Херсона навстречу Екатерине Второй уже спешил австрийский император Иосиф. Предстоящая встреча должна была решить будущую совместную политику на их южных рубежах. Именно поэтому Екатерина пригласила Иосифа посетить вместе с ней свои причерноморские владения. Австрийский император приглашение принял и выехал навстречу российской императрице под именем мифического графа Фалькенштейна.

В глухой степи у Новых Кайдаков оба монарха встретились. Свита обоих где-то отстала, и некому было даже приготовить обед двум голодным монархам. Пока императрица беседовала с императором, за приготовление еды самолично взялся князь Потемкин. Пока князь ловко обжаривал молочного поросенка, принц Нассау-Зиген с не меньшей ловкостью сервировал стол на четверых, рассказывая одновременно свежие парижские анекдоты, что вызывало всеобщий смех.

Наконец все расселись. Первый тост по праву хозяйки провозгласила Екатерина:

– Я пью за дружбу двух верных союзников!

Иосиф, поднимая ответный бокал, был изысканно галантен:

– Я горд быть Вашим другом, мадам, и счастлив лицезреть эти полуденные края – истинную жемчужину Вашей империи!

9 мая прямо среди огромного макового поля Екатерина торжественно заложила новый губернский город Екатеринослав. В тот же день она пожаловала князю Потемкину кайзер-флаг главнокомандующего над юным Черноморским флотом. Это было не только признанием заслуг уже оказанных князем Отечеству, но и авансом на будущее.

Светлейший князь Григорий Потёмкин-Таврический

Затем галеры двинулись дальше к устью Днепра. У коварных Ненасытинских порогов, императрица и свитой покинули суда и перебрались в кареты. Потемкину, рвавшемуся было показать свою удаль при форсировании порогов, Екатерина велела быть при ней и наблюдать проход галер между камней с берега. Первым на глазах у всех ювелирно провел впритирку к оскаленным камням свою «Десну» отчаянный Шостак. За ним маневр не менее блестяще повторили остальные.