Владимир Шигин - Синоп (Собрание сочинений)

Вот на горизонте показывается пароход «Владимир», на котором шел государь. В свите его величества находились: эрцгерцог австрийский Максимилиан (впоследствии несчастный император мексиканский), принц Фридрих прусский (впоследствии император германский), князь Орлов, князь Меншиков, бывший в то время начальником главного морского штаба, а флаг- капитаном государя был капитан 1-го ранга Истомин, брат командира «Парижа».

Как только показался штандарт на пароходе «Владимир», то по сигналу с флагманского судна начался императорский салют, и здесь-то с «Парижем» приключилась неприятность, которая заставила командира и старшего офицера пережить тяжелые минуты, и которая могла испортить успех всего смотра. По недосмотру, для салюта зарядили орудия, находящиеся под парадным трапом, который от первых же выстрелов разбился вдребезги, и остатки его были выброшены в море.

Чтобы понять критическое положение начальства «Парижа», надо вспомнить, что парусные судна были очень высоки, и длина трапа для подъема на верхнюю палубу намного превышала 3 сажени. К тому же было объявлено, что император первым посетит «Париж», как флагманский корабль, да, наконец, и как новое судно Черноморского флота. Времени до посещения императора оставалось каких-нибудь полчаса. Было от чего прийти в смущение, и действительно адмирал Берх пришел в полное отчаянье.

Но не таковы были ученики Лазарева, чтобы растеряться от такой случайности. Напротив, у них тотчас же закипела работа, дабы не лишиться счастья представиться царю.

Дело в том, что, кроме парадного трапа, на каждом корабле существовали палубные трапы. Из них-то и решено было в несколько минут приготовить трап для приема государя императора.

Между тем, когда на «Париже», против которого уже успел стать на якорь пароход «Владимир», закипела спешная работа по изготовлению трапа, контрадмирал Васильев поторопился отправить к князю Меншикову записку, в которой уведомил его о происшествии на «Париже» и о невозможности государю посетить корабль. В то же время Истомин, командир «Парижа», узнав о посылаемой Васильевым записке, со своей стороны поторопился предупредить брата своего, флаг-капитана государя, о том, что он надеется успеть приготовить трап.

Государь вместе со свитою переходит на катер. Князь Меншиков в эту минуту докладывает ему, что «Париж» посетить нельзя, так как на нем разбился парадный трап, и государю нельзя подняться на судно. Ни слова не ответил Меншикову государь.

Тогда флаг-капитан Истомин, как бы про себя, вполголоса через плечо сказал: «Трап на «Париже» готов». И на это промолчал император Николай Павлович. Но когда катер отвалил, то последовало грозное приказание – на «Париж». К этому времени на «Париже» матросы успели кое-как смастерить примитивный трап. Катер государя пристал к борту «Парижа», и командир его, Истомин, очевидно желая показать годность нового трапа для подъема по нему государя, спустился для встречи его величества вниз, тогда как по уставу он должен встречать на верхней палубе.

– Капитан, ваше место наверху, – раздается звучный и грозный голос Николая Павловича, заставивший Истомина быстро подняться наверх.

На корабле чувствовалась приближающаяся гроза – все присмирело и ждало появления грозного царя.

– Орлов, – слышится внизу, – подымайся вперед! Если тебя выдержит, то и мы пойдем.

И вот десятипудовый князь Орлов начинает подниматься по вновь сфабрикованному трапу, грузно ступая на каждую ступеньку.

Александр Сергеевич Меншиков

За Орловым поднялся государь и, приняв рапорты, не обошел, по обыкновению, выстроившихся офицеров и караул, а суровый прошел на середину палубы и остановился около грот-мачты.

Окинув опытным взором щеголеватый «Париж», в котором все дышало исправностью и лихостью, присущей Черноморскому флоту, посмотрел государь на стоявшую перед ним тысячную молодецкую команду экипажа, и все это сразу сгладило неприятное впечатление случайно изломанного трапа.

– Капитан, откуда ты набрал таких молодцов? – ласково сказал государь, переходя с грозного «вы» на привычное «ты». – Здорово, молодцы!

И вместе с могучим радостным «здравия желаем» все на корабле почувствовали, что гроза миновала, что царь своим чутким оком достойно оценил и «Париж» и его команду.