Ованес Азнаурян - В ожидании весны

– В таком случае извиняюсь, – сказал Ваге. – Где твои родители?

– Я тебя извиняю, – пошутила Тагуи и закрыла глаза. – Опять у родственников. Смотрят какой-то сериал.

Ваге вспомнил, как себя чувствовал неделю назад, когда у него тоже была температура 38,5, и понял, что жене сейчас очень плохо.

– Я тебе принесу чаю, – сказал он.

– В термосе есть кипяток, налей оттуда. А чайник поставь на плиту.

Ваге сделал, как сказала Тагуи, и вернулся в комнату с двумя стаканами чая. Ему не хотелось чаю, но он налил и себе.

– Сядь. Я поправлю тебе подушки, а потом будем пить чай.

– Я буду всем говорить, что у меня очень заботливый муж и очень внимательный, – сказала Тагуи.

– Да. Это ты можешь сказать. А вот что твой муж зарабатывает хоть мало-мальски нормальные деньги, ты не можешь сказать.

– Это не важно.

– Нет. Очень даже важно.

– Давай не будем об этом. Я устала. Вот выпьем чай, потом пойдем в кухню и будем обедать. У нас сегодня опять макароны.

– Макароны – это здорово! – бодро сказал Ваге.

– Не притворяйся, пожалуйста. Ведь тебя от этих макарон уже, наверное, тошнит, бедненький!

– Не говори так.

– Ладно.

– И потом, не надо вставать. Я все принесу сюда.

– Я же говорю, у меня очень заботливый муж!

– В этом ничего особенного нет.

– Нет, есть!

Тагуи пила чай большими глотками, и ее глаза от температуры блестели.

– Бедная моя, ты совсем плоха, – сказал Ваге Саакян.

– Ничего. Через пару дней все пройдет. – Тагуи улыбнулась.

– Правильно, – сказал он. – И мы пойдем на концерт в филармонию, я напишу потом статью, и у нас будет немного денег.

– Правда?

– Да…

– А хорошо, если у нас будет куча денег, правда?

– Да, мы купим квартиру и будем жить отдельно, – сказал Ваге.

– И у нас наконец-то родится ребенок…

Они помолчали, потом Тагуи сказала:

– А если у нас будет много денег, мы будем покупать вкусные вещи и есть.

– Послушай, да ведь ты голодна!

– Совсем нет…

– Мне-то не ври. Скажи просто: «Я голодна».

– Я голодна, – сказала Тагуи.

– А я, как идиот, пою тебя чаем!

– Чай тоже полезен.

– Не больше, чем еда.

– Хорошо, – сказала Тагуи. – Допьем чай и будем есть.

Он закончил пить чай и поставил стакан на ночной столик.

– Слышишь, пошел дождь.

– А что это означает? – спросила его жена.

– А то, что весна.

– Хорошо, когда весна!

Ваге пошел на кухню, помыл стаканы, потом положил в тарелки макароны, взял два куска хлеба, вилки и понес все это в спальную комнату.

– Ты взял не те тарелки, – рассмеялась Тагуи.

– Ничего, сойдет.

Они стали есть, а потом он закурил.

– Дождь все еще идет? – спросила жена.

– Кажется, да. Несильно, но пока идет.

– Знаешь, о чем я подумала, когда ты был на кухне?

– О чем?

– О том, как будет, когда у нас родится ребенок.

– А я не представляю, как это будет, – сказал Ваге.

– У меня это получилось. Я представила, как ты вернешься с работы, я дам тебе поесть, и ты будешь играть с малышом и говорить смешные слова.

– Например?

– Ну, не знаю…

– Такие, какие я говорил тебе?

– Да.

– А может, я придумаю что-то новое.

– Конечно, придумаешь. Ты же умный.

– Это еще вопрос.

– Не скромничай.

Дождь кончился, и Ваге поставил градусник Тагуи под мышку. Уже стемнело, и он включил лампу на ночном столике.

– Знаешь, – сказал он, – когда у нас будет куча денег, мы купим телевизор и будем смотреть его по вечерам.

– Не надо телевизора! – сказала Тагуи. – Ты все время будешь сидеть перед ним, а потом станешь дремать, и так мы постареем.

– Обещаю, что не буду.

– Правда?

– Честное слово.

– Ну, тогда можно купить и телевизор. – Тагуи вздохнула.

– Что случилось?

– По-моему, у меня температура поднимается.

– А ну, дай градусник. – Ваге подошел к лампе. – Боже мой!

– Сколько? Только не ври, пожалуйста.

– 39.

– Не волнуйся: температура по вечерам всегда поднимается.

– Знаешь. Ты лучше ложись. Не надо тебе сидеть.

– Но я устала лежать.

– Все равно.

Тагуи легла, и он укрыл ее потеплее и поцеловал.

– Да ты вся горишь!

– Ничего. Через два дня все будет в порядке, и мы пойдем на концерт.

– Это мы еще посмотрим, – сказал он и подумал, что они через два дня вряд ли смогут пойти на концерт.

Потом свет вырубили, и Ваге нецензурно выругался.

– Все. Отбой. Теперь спать! – сказал он.

– Не уходи, ладно?

– Я не уйду. Хочешь, возьми мою руку?

Тагуи взяла его руку в свою, повернулась на бок и закрыла глаза. Руки у нее были холодные. Ваге сидел так, пока свечка не догорела, и тоже лег спать. Пару раз Тагуи что-то бормотала во сне, но он не расслышал и пожалел об этом. Этой ночью он плохо спал.