Владимир Шигин - Наварин (Собрание сочинений)

– Царю Николаю незачем раскачивать европейские весы, которые с таким трудом остановил его старший брат на Венском конгрессе!

Клеменс Венцель Лотар фон Меттерних-Виннебург цу Бейльштейн

С мнением Лондона, относительно возможных сюрпризов из Петербурга, соглашалась и Вена в лице своего канцлера. Взвесив все "за" и "против" Миттерних объявил:

– Войны со стороны России быть не может. Ведь у Николая вот-вот начнется очередная схватка с персами за Кавказ, зачем же искать себе еще одного врага!

Турки, однако, были настроены не столь благодушно. И министр двора Саид- эфенди твердил султану Махмуду неустанно:

– Новый русский царь всю свою жизнь был солдатом. Теперь, сев на трон, он захочет стать и героем. Война неизбежна и эта война будет с нами!

Император Николай встречал победителя Наполеона при Ватерлоо радушно. После обмена приветствиями и общих разговоров Веллингтон повернул беседу в нужное ему русло.

– Я сочувствую вам, ваше величество, что свое правление вы начали с усмирения гвардейского мятежа, – начал он издалека, – Думается, сейчас самое главное для вас – установление порядка по всей империи!

– Порядок и законность – есть цель каждого монарха! – кивнул Николай, пока еще не понимая, куда клонит его гость.

– О, за Россию с таким государем как вы можно быть спокойным, – продолжал между тем, доверительно улыбаясь, Веллингтон, – Мое же правительство сейчас более всего волнуют распри турок с греками. Не кажется ли вам, что в данной ситуации уместно было бы поручить разрешение этого щекотливого дела британским политикам?

Николай Первый сразу помрачнел. Предложение герцога было ударом по его самолюбию. Конечно, он еще новичок на троне, но кто дал право тому заносчивому британцу столь беспардонно отстранять его от европейских дел, где Россия традиционно играла роль ведущую!

Герцог Веллингтон

– Я твердо решил вернуться к политике моей бабки Екатерины, – обратился император к Веллингтону ледяным голосом. – А она, как известно, мечтала с мечом в руках завоевать Константинополь! Я никогда не оставлю в беде наших единоверцев-греков и заставлю султана уважать как себя, так и подписанные моей державой договоры! Мой брат завещал мне крайне важные дела и самое важное из них – восточное. А потому я непременно должен положить конец этому делу!

– Но ведь турки не отказываются признавать подписанные между вами трактаты? – возразил, было, "железный герцог".

– Но они их и не выполняют! – резонно заметил Николай. – Могу вам сказать откровенно, что если дело дойдет до чести моей короны, то не я сделаю первый шаг к отступлению!

Посланник британского короля подавленно молчал, а император все продолжал добивать его своими откровениями:

– Турция, как неизлечимо больной человек и меня, поэтому, интересует сейчас не день его кончины, а то, как поступить с его наследством! Веллингтон в замешательстве лишь развел руками:

– Ваше величество, вопрос о наследстве решался бы легко, будь в Турции два Константинополя: один – вам, другой – нам! К сожалению, Константинополь один. Что же касается Высокой Порты, то не забывайте, что она "умирает" уже несколько веков и до сих пор жива!

– Тогда ее следует побыстрей добить, дав свободу угнетенным христианам! – встал с кресла Николай, давая тем самым понять, что аудиенция окончена. Было совершенно очевидно, что британская миссия в Петербурге терпит полный крах. Веллингтону было предложено подписать Петербургский протокол о примирении греков и турок, суть которого заключалась в признании Греции автономным государством, но с уплатой ежегодной дани султану. Веллингтон запросил время посоветоваться с Лондоном. Николай, понимая, что англичанам деваться некуда, не торопил:

– Дело важное советуйтесь!

Как показало время, в этой партии император Николай переиграл герцога Веллингтона. Россия все больше и больше втягивала Англию в решение греческого вопроса, от которого последняя открещивалась, как только могла.

Следом за англичанами отправились "прощупать" Николая в балканском вопросе и австрийцы. Российский император, однако, ответил на все попытки эрцгерцога Фердинанда Эсте, коснуться этой темы, молчанием. Австрийцы тоже ушли ни с чем.