Виктор Некрас - Кощеево седло. Всеслав Чародей – 3

– Кто там? – в девичьем голосе слышалось недоумение.

– Божена, отвори.

Изнутри послышалось аханье, и ставень, скрипнув, быстро сдвинулся в сторону. Девичьи руки обхватили Витко за шею.

– Витко!

– Витко, Витко, – усмехнулся Несмеян, появляясь рядом с другом. – Здравствуй, Божка.

– Здравствуй, Несмеяне, – белозубо улыбнулась она, овладев собой. – Вам чего надо, добры молодцы, под окном у красной девицы?

– Тебя надо, – хмыкнул Витко весело. – Я позавчера к отцу твоему сватать тебя приезжал. Он говорил про то?

– Говорил, – Божена вздохнула.

– А чем дело кончилось, тоже говорил?

– Говорил, – в голосе Божены прорезались грустинки.

– Так вот чего скажу, слушай, Божена, – Витко сжал зубы. – Согласна за меня идти?

– Знаешь ведь.

– А без отцова благословенья? Увозом? – Витко холодно прищурился.

Божена, закусив губу, потупил глаза и чуть отступила. Потом решительно махнула рукой:

– Ладно! С батюшкой, бог даст, после помиримся. Когда?

– Сейчас!

– Ладно, – вздохнула девушка. И почти тут же с крайней вежи послышался заполошный крик:

– Воры! К мечу!

Похоже, кто-то из стражников заметил-таки на серой кровле двух человек. Забыли про осторожность Витко и Несмеян!

На крик мгновенно отозвалось не менее десятка голосов, послышался топот, а во дворе показались люди с жаграми . Несмеян, сообразил вмиг:

– Внутрь!

Божена отпрянула. Несмеян сиганул внутрь (толсты были брёвна в Путиславлем терему, а потому и окна волоковые широки!), и в этот миг из темноты, с вежи прилетела стрела. Витко на лету перешиб её мечом, Несмеян оборотил к нему бледное, как смерть, лицо, – стрела летела именно в него.

– Скорее!

Витко тоже прыгнул в окно, Божена быстро задвинула за ним ставень. Вторая стрела с треском расщепила доску, высунув внутрь хищное жало.

– Твою мать! – процедил Несмеян, бросаясь к двери.

– Почему – внутрь?! – Витко тоже подскочил к двери, бросив Божене ободряющий взгляд, – она сейчас беспомощно и бестолково переводила взгляд с одного на другого. – Почему – не во двор?

– Там сейчас светло, как на вершине Прадуба, – процедил Несмеян. – И не протолкнёшься, как на киевском торгу.

– А здесь что? Запереться и сидеть, доколе не надоест?

– Не надо сидеть! – Божена, очнувшись, тоже подскочила к двери. – Бежим в терем, там есть потайной ход! Пока все снаружи!

Они едва успели. Дверь потайного хода захлопнулась прямо перед лицами удивлённых боярских холопов, которые всю жизнь почитали эту дверь не ходом, а поставцом с посудой. Несмеян задвинул тяжёлый дубовый засов. Ранее, чем через час дверь не вынесут.

Пока в усадьбе сообразили, что к чему и снарядили погоню поверху, Витко, Божена и Несмеян уже мчались о-дву-конь к Полоцку. Да и погоня-то была бестолковой – кроме боярина, никто не знал, куда выходит ход, а его самого, как на грех, в усадьбе не оказалось.

А через седмицу именно Несмеян ездил к боярину Путиславу в ту же самую усадьбу – с выкупом за невесту и мириться.

Во дворе замка Несмеяна мгновенно окружили боярские вои.

– Он? – напрягая кулаки, спросил один из них.

– Не он, – решительно отверг второй.

– Он, он! – весело утвердил третий. – Я в него и стрелял тогда.

– А может, ему хоть теперь челюсть на сторону свернуть, раз тогда не вышло? – полюбопытствовал четвёртый.

– Охолонь, – лениво сказал кто-то с крыльца. – После драки кулаками не машут.

Несмеян молча равнодушно глядел поверх голов, хотя чего это ему стоило – знал только он. Внутри всё дрожало. Как выйдет сейчас на крыльцо Путислав Гордятич, да махнёт разрешающе рукой… И затопчут вои насмерть Несмеяна. Хотя и знал – он княж вой, и закон боярину своевольничать запрещает. Но закон – что дышло, вестимо…

И тогда, и после не мог понять Несмеян – чем не по нраву был в зятьях Путиславу Витко – сын воеводы Бреня, товарищ по учёбе самого князя Всеслава Брячиславича. Не мала честь для витебского тысяцкого. Разве что уже была сговорена Божена за кого вроде гридня самого великого князя киевского – про то ни у Витко, ни у неё самой Несмеян не спрашивал.

Боярин вышел. Свирепо глянул на Несмеяна, спесиво задирая бороду.

Несмеян выложил на крыльцо перед боярином отрезанную девичью косу Божены: