Сергей Изуграфов - Смерть на Кикладах. Сборник детективов №3

– Но, – запнулся Смолев, – но тогда… Тогда все напрасно? Все усилия впустую?

– Черта им лысого! – гневно посулил генерал, многозначительно похлопав широкой ладонью по своему гладко выбритому затылку. – Мы пойдем до конца. Как сказал кто-то из великих: «Делай то, что считаешь нужным, и будь что будет!» Примерно, так. Эти люди боятся одного, Саша: огласки! Что вся их подковерная возня станет известна, все их темные делишки вытащат на свет и все вокруг, наконец, поймут, с какой мразью имели дело! А это грозит им большими бедами и потерями. В том числе – финансовыми. В эту точку и будем бить! – генерал прихлопнул ладонью по столу. – Вот и весь сказ!

Спустя два часа, стоя в конце длинной галереи виллы «Афродита», Манн и Смолев терпеливо ждали окончания медицинского осмотра. Вскоре дверь восьмого номера открылась, и хирург герр Штаубе вышел, держа высоко перед собой руки в резиновых перчатках, испачканных кровью. Он кивнул Манну и Смолеву, пробормотав по-немецки: «Прошу простить меня, господа!» и вошел в уборную. Было слышно, как он снимает перчатки, моет руки под сильной струей воды, а потом сушит их феном.

– Ну, что скажете, герр Штаубе? – несколько нетерпеливо поинтересовался генерал Интерпола по-немецки, когда врач снова показался в коридоре. – По поводу ранения?

– По поводу ранения? – переспросил хирург, смазывая руки дезинфицирующим гелем, тюбик которого он достал из кармана халата. – Чушь, чепуха, безделица! Так, чиркнуло по касательной. Немного осложняется тем, что пациент, по-видимому, провел долгое время в воде. Я почистил рану, сделал перевязку, ввел противовоспалительное и антибиотик. Это ранение – чепуха! Это не самое интересное, что я увидел, господа, отнюдь!

– А что вы увидели, доктор? – заинтересованно произнес Смолев тоже по-немецки.

– О! Герр Смолев тоже немец? – удивленно округлил глаза хирург.

– Не совсем, – покачал головой Манн. – Он просто долго жил в Германии. Так что вы увидели?

– Надо же! А такое ощущение, что мы соотечественники, – покачал головой Штаубе. – А увидел я, господа, результаты блестяще проведенной пластической операции! Сначала челюстно-лицевой, а затем и пластической! Просто блестяще! Виртуозно исполненной! Поверьте хирургу с тридцатилетним стажем! Человеку словно полностью перебрали все лицо. И заметьте, швов практически не видно, а все срослось просто замечательно и с первого раза! Высший пилотаж! У меня самого такой результат бывает не часто.

– Я подозревал что-то в этом роде, – задумчиво произнес Манн. – Узнать бы, кто ее сделал…

– П-ф-ф-ф! – фыркнул герр Штаубе. – Никаких проблем! Я знаю всего трех хирургов, которые способны на такое. Двое в Германии и один в Израиле. И все трое – мои друзья и коллеги! Дайте мне фото вашего… м-м-м… клиента, и я в течение часа отвечу вам на этот вопрос!

– Вот это разговор! – оживился Манн. – Отлично! Спасибо, доктор! Фото направлю вам на смартфон через пять минут! Счет за ваши услуги оставьте на ресепшн, он будет немедленно оплачен!

– Само собой, – подтвердил герр Штаубе и покинул галерею.

В это время за дверью номера пятого, безвольно сгорбившись на стуле, то и дело отирая дрожащей рукой пот, что катился градом по его лицу, маленький толстенький итальянец Паоло Буджардини, владелец небольшого семейного ресторанчика в Неаполе, что на окраине Испанского квартала, раскрыл небольшой кожаный продолговатый чехол, в котором обычно носят рыбацкие снасти или музыкальные инструменты, и достал тяжелый двуствольный обрез-лупару.

Он действовал так неловко, что сперва даже выронил оружие, упавшее на пол с глухим зловещим стуком. Застонав от ужаса, толстяк поднял обрез, с минуту прислушивался, не идет ли кто, потом с трудом переломил ружье и короткими дрожащими пальцами вставил в каждый из стволов по патрону с картечью.

Видимо, от судьбы не уйдешь, как он ни пытался. Ему не удалось сделать это на Антипаросе: тот, кого ему приказали убить, – просто исчез. Не вышел из воды – и все! У Паоло была надежда, что тот утонул, и ему больше не придется жить в животном ужасе, в котором он провел все последние несколько дней. Но, видимо, судьба к нему не так благосклонна.

А всего-то он лишь купил мебель для своего ресторана не там, где ему намекали… Будь она проклята, эта мебель! Он хотел лишь сэкономить: ведь цена была вдвое ниже. Разве мог он подумать, что теперь ему придется платить за свою недогадливость такую страшную цену?