Сергей Изуграфов - Смерть на Кикладах. Сборник детективов №3

– Разрешите взглянуть, Джеймс, – попросила Соня и, приняв от англичанина айпад, углубилась в чтение статьи.

– Согласен, – перейдя на английский, ответил Смолев, потирая пальцем левый висок, который всегда начинал пульсировать, когда хозяин волновался, или ему в голову приходила какая-то неожиданная мысль. – Похоже, что дело сложнее, чем кажется… Что вы говорите, Джеймс: местные телеканалы? Очень интересно! Вот что, как вы смотрите на то, чтобы совершить морскую экскурсию на «Афине» на Парос и Антипарос? Кажется, вы давно обещали Кристине, что покажете ей знаменитую пещеру, где жил Зевс? Предлагаю завтра ранним утром и отправиться! Я арендую «Афину» на три дня и предлагаю составить мне компанию. Как вы на это смотрите?

– Прекрасная мысль! – просияв, воскликнул англичанин. – С одним условием: Петрос даст нам с собой еды в дорогу! У меня есть отличная корзинка…

– Петрос едет с нами, – рассмеялся Алекс. – Зная его, голодать мы по пути точно не будем!

– О! Тогда никаких препятствий и быть не может! Решено! – радостно ответил англичанин и вскочил. – Пойду обрадую Лили и Кристину!

Джеймс Бэрроу подошел к своему столику и, склонившись, что-то рассказал семье. Было видно, как Лили и Кристина захлопали в ладоши. Семья англичан поднялась и, на прощанье помахав руками Смолеву и Софье, поспешила на пляж.

– Он снова забыл свой айпад! – произнесла управляющая с отчаянием, оторвавшись от чтения и заметив, что англичан больше нет на террасе. – Потрясающая рассеянность! Он постоянно все везде теряет, мы находим его вещи по всей вилле! Как с такой рассеянностью он стал профессором археологии? Ты говорил, он умудрился даже что-то найти в море? Какой-то древний корабль? Амфоры с вином? Вдвойне удивительно! Ты уверен, что он именно «нашел», а не «потерял»?

– Он прекрасный ученый и отличный археолог, Рыжая, – по-прежнему задумчиво произнес Алекс. – А рассеянность… Рассеянность – признак гениальности. Он подал мне одну важную мысль, и мне необходимо ее проверить!

– Так ты думаешь, что этот пропавший и есть наш утопленник? – поинтересовалась Соня. – Почему тогда ни в одной заметке нет ни слова о том, кто именно утонул?

– Думаю, что полиция умышленно дозирует информацию, которая поступает в СМИ. И правильно, кстати, делает. Почему? Потому, что пока лишь мы знаем наверняка, что пропал один пловец и в море на следующий день найден один труп в такой же одежде, – хмуро произнес Смолев. – Но не факт, что это один и тот же человек! И похоже, что эта мысль пришла в голову не только мне!

Большой двухмачтовый баркас с высокими бортами, выкрашенными в ярко-красный цвет, на которых с обеих сторон его широких «скул» гордо красовалась надпись «Афина» на греческом языке, ранним утром медленно отошел от каменного причала Хоры Наксоса и, беспрепятственно развернувшись в пустой бухте по широкой дуге, уверенно взял курс на соседние острова.

За десять минут до того по трапу на корабль поднялись Смолев и Рыжая Соня с Петросом, который играючи нес в мускулистой руке тяжелую корзину с провиантом «в дорогу», как он выразился, весело подмигнув Джеймсу Бэрроу. Корзина распространяла вокруг себя дурманящий аромат свежей выпечки, жареного мяса, лука, тушеных овощей и картофельной запеканки. Петрос унес ее в каюту до поры и вернулся на палубу.

Молодой матрос – один из двух помощников капитана – сноровисто отвязал швартовые канаты и убрал трап.

Баркас – гордость капитана Василиоса, кряжистого грека с окладистой черной бородой и обветренным лицом моряка, на котором живо поблескивали черные глаза под косматыми черными бровями – постепенно вышел на свою «крейсерскую» скорость, которая, по чести сказать, была не слишком велика.

Старый дизель натужно шумел, толкая тяжелое судно вперед.

Но волны с веселым плеском бежали за бортом, утреннее солнце ласково светило, свежий ветер бодрил путешественников, лишая их последних остатков сонливости, которую не смогли окончательно победить ни крепкий кофе, ни ранний завтрак на террасе виллы «Афродита». Старый баркас медленно продвигался вперед, но никто никуда особенно и не спешил.

На нижней палубе баркаса, на корме, рядом с грузовым трюмом, на мягких матрасах, разложенных по скамьям, первыми прибыв на хорошо знакомое им судно, с комфортом расположились Джеймс и Лили Бэрроу.