Владимир Шигин - Адриатика (Собрание сочинений)

– Господь ныне как никогда близок к нам, ребята! – объявил матросам мичман. – Может, кто и хочет в рай, но вряд ли найдется храбрец, чтоб перелететь туда сегодня по воздуху!

Матросы ответили дружным смехом:

– Жизнь наша веселая, для чего ж смерть звать тошную?

Подошла баржа, началась погрузка. Мичман распоряжается на верхней палубе, внизу в кромешной тьме владычествуют уже офицер артиллерийский со шкипером. Он расставляет тесными рядами по полкам бочонки. Дело это многотрудное, ибо от того, насколько правильно будут расставлены бочки, будет зависеть, насколько быстро можно будет употребить их содержимое в бою.

Пороха грузят разные. Тот, что из самых крупных зерен – артиллерийский, из зерен размера среднего – мушкетный, из мелких – ружейный, и уж вся остальная пыль, именуемая пороховой мякотью, идет на приготовление сигнальных ракет и фальшфейеров.

С пороховой баржей матросы управились до обеда. Едва облизали ложки у каш артельных – новая дудка. На этот раз на разгрузку баржи с ядрами. Ядра поднимали сетками с мелкой ячеей. В каждой сети по шестнадцать штук. Один раз сеть все же прорвалась. Однако случилось это в самый последний момент, когда очередную партию уже готовились принять, поэтому ядра лишь рассыпались по палубе, никого не пришибив. Их быстро собрали и продолжили работы. Наконец опустела и вторая баржа.

На верхней палубе, сидя по-турецки, молодые матросы постигали премудрости сплесней и морских узлов. С нижней доносился визг и грохот катков – там обучали артиллеристов.

Велев произвести приборку после погрузки, с чувством исполненного долга, и отстегнувши шпагу, отправился, наконец, мичман почаевничать в кают- компанию. Трудовой день уже позади, почему же не побаловать себя чайком с баранками? Но не успел сердешный подцепить щипцами и куска английского рафинада, как рассыльный объявил, что господина мичмана немедленно просят к себе господин капитан. Соседи по столу недоуменно переглянулись: зачем капитану нужен какой-то мичман, когда и лейтенанты туда не частые гости, явно неспроста! Похвальбы от подобных визитов на флоте не ожидают, а потому глядели вслед уходящему с большим сочувствием.

Спустя минуту мичман уже стучал в дверь капитанского салона.

– По вашему приказанию! – доложился.

Сидевший за столом, и что-то черкавший гусиным пером, командир поднял глаза.

– А вот и вы, сударь! Что ж, не получилось у нас, видать, поплавать вместе. Готовьтесь сегодня же перебраться на "Святой Петр". Получено предписание о вашем переводе. Не могу ни признаться, что я огорчен. Виданное ли дело забирать офицера перед самым началом компании, но что поделать, когда все решено без нас. Сколько времени надо на сборы?

– В час управлюсь!

– Вот и хорошо, возьмете дежурную шлюпку. Я надеюсь, мне не придется краснеть за своего офицера!

– Можете быть покойны, господин капитан!

– Желаю удачи!

На кубрике в мичманской выгородке Броневский наскоро покидал в рундук нехитрые пожитки. Денщик оттащил его в шлюпку. Сослуживцы пожали руки, посочувствовали: покидать родную семью всегда нелегко, как-то там сложится на новом месте?

Ближайшие друзья и однокашники по Морскому корпусу Паша Панафидин и Гриша Мельников тоже торопливо собирали свои рундуки. Первому было велено было перебираться для дальнейшей службы, но на линейный корабль "Рафаил", а второму на "Уриил".

– И чего спешка такая? – удивлялся Панафидин, мыльню и бритву в нассесер запихивая. – Вроде бы всех уже на нонешний год пораспределили, так зачем вновь колоду тасовать?

– Может кому-то в поход дальний идти? – высказал свое предположение Броневский.

– Эх, хорошо бы! – мечтательно закатил глаза Мельников.

Отъезжающих хлопали по плечу ободряюще, мол, все образуется. Броневский с Мельниковым, а за ними и Панафидин спрыгнули с последней ступени трапа в пляшущую у борта шлюпку:

– Отваливай!

– Куды грести? – поинтересовался сидящий на руле унтер.

– Вначале к "Петру", а затем на "Рафаил" с "Уриилом"! – ответил за троих Панафидин и обернулся к друзьям. – Интересно бы знать, кто из нас окажется счастливее и вытянет жребий дальнего плавания?

– Скоро все узнаем! – вздохнул Броневский.

Гребцы привычно налегли на весла, и шлюпка легко побежала по рейду к видневшемуся вдалеке "Святому Петру". Новый корабль – это всегда новый поворот в судьбе моряка. Что ждет его там, какие плавания, шторма и испытания? Кто может сказать об этом, ведь у мичманов вся служба еще впереди!