Хасан Шар - Мамлюки-вайнахи. Часть I

Когда солнце взошло, стали подходить люди с разными продуктами, но охрана не подпускала их к детям. Вскоре появился горбатый старик, держа за уздечку осла, груженного двумя плетеными корзинами. Старик, видимо, знакомый толстяка, подошел к нему, и они поздоровались как добрые друзья. С позволения толстяка старик стал доставать из корзины хлеб с завернутым в него вареным мясом и раздавать детям. Дети неохотно принимали еду, несмотря на то, что многие не ели сутки и больше. Старик собственноручно, с отцовской внимательностью, каждому подавал еду и каждого гладил по голове рукой, с каждым о чем-то говорил.

Когда старик кормил детей, прискакал всадник, сказал несколько слов хозяину и быстро исчез, и следом толстяк тоже удалился. Дети еще не успели доесть еду, как их погнали по трапу на борт. Поднялся переполох.

Шум, гам, слезы. Начался разноголосый крик, ребята стали плакать, убегать. Охрана насильно загоняла их по трапу на судно. Дети шумели, кричали, вопили, падали, и все это превратилось в единый вой каких-то невиданных зверей. Цепляясь друг за друга, каждый старался подняться на трап вторым, третьим, следующим, но в итоге все они оказались на палубе.

Дети плакали, бились о палубу, рвались к борту. В этом хоре Хан-Бахад был активным участником. Были ребята, которые не плакали – они или выплакали свои слезы и им надоело, или не понимали, что происходит.

Когда все дети поднялись на палубу, их затолкали в самую нижнюю часть корабля. И в душном, беспросветном трюме Хан-Бахад понял своим детским умом, что обратной дороги отсюда в скором времени не будет. Если еще на пристани, у трапа, была какая-то надежда – как и у всех, – что вот-вот появятся свои, то в темном, тесном трюме он понял, что это – все. Хан-Бахад решил: самое главное, надо попробовать остаться в живых и найти другой выход выбраться из этого кошмара. Он не терял самообладания и надеялся на возвращение домой.

С виду Хан-Бахад успокоился, но его разум, его детский разум кричал, стонал. Однако и сквозь этот крик души, в этом беспомощном состоянии, он не расставался с мыслью о свободе. Под внешним спокойствием ребенка затаились тоска по отчему краю и надежда на свободу, чего бы ему это ни стоило, а также ненависть и жажда мести своему мучителю, виновному во всех его бедах.

«Не будет прощения моему похитителю! Никогда. Не будет прощения никогда ему!» Эти мысли накрепко врезались в его сердце. Он думал: «Если бы мне дали выбор между свободой и местью мучителям, я и тогда готов пожертвовать свободой ради мести». В большой семье, где детей воспитывали в строгости, при этом как бы незаметно для них любя, лелея, прощая шалости, их не лишали свободы. Мысленный сделанный выбор Хан-Бахада между ненавистью и прощением перевешивала месть.

«Какой выбор мне делать между ненавистью и свободой, местью за похищение и жизнью? Почему меня вынудили выбирать между ненавистью и прощением, жизнью и смертью во имя свободы?»

Телесные раны и боль оскорбленной души подавляли сладостные мысли о свободе и мести мучителям. Его детские мысли о свободе и мести пока оставались болезненно детскими несбыточными желаниями – и очень относительными.

Чтобы отомстить, надо жить и вырваться из этого кошмара.

Желание вырваться, отомстить за попранное право на свободу перевешивало прощение. Чтобы отомстить, надо жить, а как жить невольником?..

Погрузившее живой товар в порту Батуми торговое судно на второй день пути взяло курс на Стамбул. Плывущее в морской пучине, оно уносило их в дальние края – в неизвестность.

Династией Аййубидов, правящей в Египте с XIII века, привлекались для военной службы разными путями – вначале методом найма – белокожие воины из числа кавказцев, албанцев, тюрков, крымских татар, русских из казаков, среднеазиатских народов – кипчаков. Впоследствии халифы и вельможи разных рангов нашли более дешевый и своеобразный способ: путем приобретения рабов на рынке торговли людьми. Таким жестоким образом пополнялась армия страны. Богатые вельможи могли приобрести на рынках торговли людьми молодых, здоровых, смышленых, физически развитых детей. Особым спросом пользовались черкесы, грузины, которые отличались своим ярым воинским пылом и религиозностью. Позже они на долгое время стали лидерами в мамлюкском движении на Ближнем Востоке. Также впоследствии много мамлюков (с арабского – «принадлежащий») грузинского и черкесского происхождения возглавляли мамлюкский султанат и правили целыми династиями в странах Ближнего Востока. И постепенно исламские страны (Ирак, Сирия), особенно Египет, приобретали могущественных воинов – мамлюков, которые с годами превращались в грозное оружие в руках правящей династии и вельмож.