Игорь Гергенрёдер - Комбинации против Хода Истории

Заградительные отряды станут расстреливать всех, кто попытается без позволения вернуться в Россию. Установится жесточайший порядок передвижений. Проповедники взгляда, что Россия должна вмешиваться во внутриевропейские дела, будут ликвидированы как вредные животные. Страна получит встряску и перейдёт к условиям походной жизни.

– Невыполнимо? Ну почему же? Старообрядцы переселялись в Америку, в Китай. Значит, можно организовать и всенародное переселение в Синьцзян, Тибет, в Монголию. Чем шире и глубже будет разоренье от диктатуры большевиков, тем охотнее двинется плебс. Движение в неизвестность - его излюбленное средство спастись от бедствий. Повторится поход Чингис-хана, Батыя в обратном направлении. Революция будет согнана с мест, которые ей благоприятствуют, и загнана в грандиозной скачке, как исполинский зверь. Она падёт и издохнет в пустыне Гоби! - Костарев отдал доктору последнюю шашку и тем выиграл партию в поддавки.

Доктор еле сдерживался. Слушая шокирующие планы, он лихорадочно напрягался, словно перенося физические страдания. Планы ужасали кровожадностью, но они были явно несбыточны. Так чего же страдать? К тому же, скоро всё должно кончиться. И несмотря на это - а скорее, именно поэтому - доктор страшно нервничал.

– А вы - живописец! - он, наконец, не вытерпел. - И воли себе дали вдоволь. А всего интереснее, что во всех этих деяниях наверху у вас будет Пудовочкин.

Костарев усмехнулся:

– Пудовочкин или Пудовочкины будут лишь до тех пор, пока большевиков в крови не утопим. А дальше страну поведёт пожизненный правитель - русский, представьте себе, венецианский дож!

– Понимаю ваш внутренний смех, доктор, - мрачно продолжал человек в пенсне. - Вы смакуете убийственный, как вам мнится, вопрос: не себя ли я вижу всемогущим дожем? Возможно, и себя! Но это лишь одна из вероятностей. Если я встречу более достойного, я сделаю всё, чтобы высший пост занял он!

– Позвольте спросить, благодаря чему он будет достоин такой жертвы?

– Благодаря тому, что соединит в себе Оливера Кромвеля и шведского короля Карла Двенадцатого!

Доктор поморщился, поднял руки к голове, будто у него стреляло в ухе.

– Не много ли иностранщины? Помнится, кто-то был ещё и Генрихом Восьмым...

– Ни один англичанин, - заявил Костарев утомлённо, точно вынужденный повторять прописные истины, - уже не сможет стать Генрихом Восьмым или Кромвелем. Ни один швед - Карлом Двенадцатым. И только русский, если понадобится, будет и тем, и другим, и третьим! Неужели вы не видите по себе нашей широты, Александр Романович? Не ощущаете в себе Эсхила? Сократа? - В глазах Костарева - неподдельное изумление.

Зверянский нервно хохотнул, хотел пошутить и сам почувствовал, что вышло фальшиво:

– Уж не взыщите с нас, с тёмных... не ощущаю-с. - Сердясь на себя, сварливо спросил: - И на что же можно будет полюбоваться в ... э-ээ... новой России, когда ваши планы, г-хм, исполнятся?

– Картина следующая. Малозаселённость. Строгое сохранение природы.

Власть у крупных земельных собственников. Частные предприниматели и компании бурно развивают промышленность на Урале, в Сибири. Вербовка рабочих рук производится под контролем государства...

– Крупные собственники властвуют! - вскричал доктор. - И это провозглашаете вы - революционер.

– Бывший! - поправил Костарев. - Ярый якобинец Фуше сделался герцогом Отрантским. Генерал революционной Франции Бернадотт - у него на груди была татуировка: "Смерть монархам!" - стал королём Швеции. Да и сам Наполеон в ранней молодости болел коммунизмом.

– Ага, наконец, и до Наполеона доехали, - сказав это, Зверянский возмутился собой: "И чего только я себя распаляю таким бредом?" Стал объяснять собеседнику, что у того не программа, а крикливые фразы, нечто до ужаса реакционное, нежизненное.

– Я далёк от политики, однако же знаю: монархия отжила своё! Пора уничтожить и крупное землевладение. Не больше ста десятин на семью - и будьте здоровы! Мелких собственников поощрять. Ввести выборность снизу доверху. Никакого назначенчества! Дать народу всеобщую грамотность. Строить больницы, родильные дома...

– Программа для узенького трусоватого народца! - оборвал Костарев. - Сделать сие не так уж трудно, но будет только хуже. Скажите ещё о мерах против пьянства... Ну взгляните же без шор: кому вы всё это сулите? Русский народ - это Гомер с глазами и мечом Геракла! Он хотел бы каждый день создавать и разрушать Трою! И он уже загулял: вот суть тех фактов, что сегодня так возмущают вас. Неужели его теперь ублажат ваши жидкие постные блюда? Если его не погнать в нашествие, он, изничтожая сам себя, от скуки раздробит Земной Шар.