Юрий Торубаров - Далекий след императора

— Тебе надо выполнить свой обет, — еле слышно проскрипел старец, — я скоро уйду к богам, — он повернулся в сторону.

Туг только король заметил, что там стоял Тор с золотой головкой и золотыми пальцами.

— Он меня позвал. А ты, — он ткнул сухим, как зимняя ветка, пальцем в его грудь, — ступай прочь и... приходи. Он, — жрец кивнул на божка, — хочет видеть тебя на моём месте.

Король не сказал ни слова, поднялся и вышел. Вернувшись к себе, король вновь разослал гонцов, чтобы позвать всех вождей. На этот раз для объявления важного решения.

Ворота королевского двора открыты. Он забит до отказа. В первых рядах — вожди. Суровые обветренные лица, как маски, безлики. Кажется, их нисколько не тревожит, зачем собрали. Они знали одно: чтобы ни произошло, главная их опора — меч. И они стоят, широко расставив ноги, в тяжёлых сапогах, положив обветренные руки на рукоять своего оружия.

Король не заставил себя ждать. Когда он появился, его не сразу узнали. Белый клобук на голове, на плечах белый до земли плащ. На груди, на золотой цепи, огромный кабаний клык. Такой вид Прутено заставил вождей заговорить меж собой. Да и толпа загудела, почувствовав неладное. Король приходился им по душе. Он защитил их от набегов, а его походы почти всегда приносили удачу. Гул усиливался, и король поднял обе руки. Вскоре воцарилась тишина. И послышался твёрдый, властный голос короля, который столько раз призывал их на борьбу.

— Братья мои! — многим показалось, что его голос даже слегка дрогнул. — Великий Тор призывает к себе нашего великого жреца. И он, как велит небо, возлагает на меня свои тяжкие обязанности. Бог спас мне жизнь, и я дал ему обет быть его рабом. Да воздадим ему должное! — он поднял руки и задрал голову, словно там, в голубом и прозрачном небе, хотел увидеть того, кто один властен распоряжаться его судьбой.

Тоже сделала и толпа. К ней присоединились все вожди: «Криве! Криве! [9] Криве — верховный жрец. ». Их голоса слились воедино и громом, пугая ворон, разнеслись по округе.

Выбор богов был одобрен и людьми. И настала пора узнать, кто же будет служить им.

— Король! Король! Кто будет королём? — загудела толпа.

Верховный жрец, а все уже стали считать его таким, поднял руки.

— Я видел сегодня сон, как старец с золотой головой, — все поняли, о ком идёт речь, — подвёл ко мне... — жрец замолчал.

Замолчала и толпа. Потом с задних рядов раздался чей-то нерешительный голос:

— Вейдевут!

— Вейдевут! — подхватило несколько голосов. И вдруг раздался чей-то громовой голос, который перекрыл толпу:

— Нет!

Вперёд вышел рослый плечистый вождь Почево.

— Нет! — повторил он и топнул ногой.

— Почево! Говори! — заорала толпа.

— Он женат на литовке!

Из толпы вышел прусс. Если протестующий вождь был высоким и здоровым, то этот на голову выше, а в плечах в два раза шире. С таким особо не поспоришь, глядя на его, с детскую голову, кулачищи.

— Ха! Женат на литовке. Ну и что? У меня жена — тоже литовка. Ну и что? Да таких здесь... а ну, откликнитесь! — пробасил он так, что вороны вновь от испуга слетели с деревьев.

В ответ раздался весёлый гул.

— Слышал? — он повернулся к Почево, а потом обратился к толпе. — Я за Вейдевута. Он умён! И храбр. Лично знаю. Придёт к нам беда, мы с литовцами вместе будем её отражать.

— А если к ним? — рассмеялся кто-то.

— Тоже!

— А дань будем собирать? — последнее слово из-за поднявшегося смеха еле расслышали.

Когда смех улёгся сам собой, прусс повернулся к верховному жрецу:

— Прутено! Ты стал нашим духовным властелином, так скажи, кого к тебе подвёл старец?

Толпа замерла в тревожном ожидании. И все услышали имя того, кто с этого мгновения станет их государем.

— Он подвёл Вейдевута.

Воздух огласился радостными криками. Вейдевут стал королём. Как было услышано имя нового короля, Почево, разрезая толпу, словно нож масло, поспешил к воротам. Но ни одна голова не повернулась ему вслед.

В годы своего правления Вейдевут надежды брата, как и народа, оправдал. Он оказался человеком предусмотрительным, дальновидным, а поэтому его никто не мог застать врасплох. Тонко разбираясь в политике соседей, используя их слабости, прочно держал всех в повиновении. Но и он совершил роковую ошибку. У него было двенадцать сыновей. Чувствуя приближение своей кончины, король никак не мог решить, что сделать с королевством: оставить кого-то из сыновей на месте короля, но тут же перед ним вставали лица других его детей. Что они скажут об отце, не будут ли слать ему проклятия? И выбор был сделан.