Валерий Горелов - Комфорт проживания и самосотворение

***

Обслуга бросилась убирать бутылки, кости и картонные ведра с красивой надписью: «Служить, чтобы радоваться». Пройдет время, и надпись будет звучать по-иному: «Поклоняйся, чтобы жить», но кто же это поймет, когда будет стопроцентно не от мира сего?

Вовчѝк начал допытываться, что будем делать после зрелища и куда двинем. Ему надо было определяться с координатами для встречи с дамой. Большой товарищ сказал, что ему по барабану, так же, как и Сла̀ву. Совещались недолго – давно не были в клубе «Радость в наготе». Было понятно, что им сегодня быть в обществе дамы, которая ногтем ноги поднимает гири, а о голову ломает кухонную утварь.

Приготовления заканчивались, тачки с костями и бутылками вывезли, растащили новое меню и подпустили тумана. Все томились в ожидании главных героев и отоваривались водкой с тележек в проходах. В новом меню были копченые свиные уши и кровяная колбаса. Врезали, закусили ушами и кровянкой. В ближайшем углу забили барабаны. Грохот был такой, что пломбы из зубов могли запросто вывалиться. В проходе нарисовался первый боец под афишей «Черный тигр». Он был широк, на ногах короткий и со здоровенными кулаками. На его голове был медный шлем с одним, сияющим смертью желтым глазом и огромными, назад загнутыми рогами. На ногах сапоги-ботфорты, волосатые и вроде как с копытами. Он орал во всю глотку, явно пытаясь заглушить барабаны, что на секунды ему удавалось. За шлемом не было видно лица, да и нужно ли оно было в таком наряде? Он шел по проходу, тужась и надуваясь; по ступенькам забрался на ринг, приплясывая на копытах и виляя бедрами. Публика его явно любила, видно, были известны его заслуги. Они орали тоже нескладно, выкрикивая его сценическое имя, но тут же встрепенулись от грохота в дальнем углу. Там, из бутафорского пламени, явилось видение «Черного льва» – любимца женщин и восхитителя мужчин. Было плохо видно, но он тоже был с рогами, которые вилами Аида торчали из его шлема. – Был он в черном в звездах халате и сверху накинутых, по всему видимо пудовых, цепях. Еще прибавили туману и красного света, который, прорываясь сквозь белые клубы, кровавыми всполохами отражался на ристалище. «Черный лев» тоже пролез на ринг под визг, клокот и хрюканье накаленной публики. Их начали разлатывать, готовя к схватке. Это не секс, тут двое не кайфуют, кровь должна быть пролита, и один должен быть жертвой. Ведущий во фраке, с благообразной прической призвал всех налить и выпить за правителя и зрелищ. Все вскочили с мест, выпили и закусили. Раздетые и босые, без рогов и копыт, бойцы все равно выглядели хищниками. Обличием лиц они были похожи друг на друга. Типаж. Головы были чисто бритые, узкие лбы, черные бороды и близкие к квадрату овалы физиономий. Насупленные питекантропы, страшные, но популярные. Тот, что толще, был бледен телом, которое густо поросло рыжими волосами, другой – повыше и темнее, трусы у него золотые, и скалился он пошире. И сошлись титаны, рефери чудом успел отскочить. Они набычились, схватили друг друга за руки и уперлись лбами. Вроде как еще дали света, бойцы ярче заблестели, а публика билась в экстазе. Ну, точно – угар в мешке с ацетоном. На ринге катались по полу, душили, выдавливали очи. Один изловчился и вцепился оппоненту зубами в кадык; но вот они опять на ногах, изрыгают проклятия и шмыгают носами, затирая кровь. Все благородно и по-спортивному, похоже, пока между львом и тигром паритет.

Вовчѝк предлагает отвалить к другой сцене с голыми красотками. Оставшись до конца, рисковали очень долго разъезжаться среди пьяных и накаленных водителей. Выпили, съели еще по пол-уха и двинулись. На улице рано, по-осеннему, вечерело, с неба мелко сыпало, и было холодно. Волки лежали на обочине, слегка присыпанные дождем. Глаза их были доброжелательны и почему-то сытые, а волки ведь сытыми не бывают.

«Радость в наготе» была недалеко, это был клуб очень популярный и посещаемый. Там сначала подавали показ одежды, а потом дефиле без одежды. Девочки все были пронумерованы, их потом по номерам и пользовали гости. А те сидели за столами и занимались обычным делом: пили и закусывали. Большой зал, круглая сцена. Друзья уселись за стол, уже сервированный, но без ушей и кровяных колбасок, сегодня на закуску было сало, холодец и тушеные свиные потроха. На сцене мальчики с номерками трясут худыми попками, их тоже разбирают под бабий визг и вздохи мужелюбов, но с теми уже все шло к финалу. Девочки уже освежались в раздевалках, складывая в сумочки заветные коробочки, к вечеру, как правило, уже не пустые. Здесь же, рядом, в отдельном кабинете кряжистый мужчина с лицом земляничного цвета и грубыми рублеными чертами лица нависал над девушкой, напористо ее инструктируя. Девушка с огненными волосами была очень хороша собой и сегодня должна была первый раз работать в числе многих распорядителей этого клуба. Сначала ее рабочие обязанности объясняла кучерявая высокая барышня, а потом этот мужчина вколачивал в ее голову слова, которые она должна говорить тем, кто будет домогаться. Они такие: – Если вы согласны быть сегодня седьмым в очереди, то я с радостью. Ей все это было непонятно, но она со всем соглашалась. Было непонятно, кто она сама, и где она, и откуда у нее имя, которого она никогда не знала. Просто она в этом дне, и все. Из своего времени, от тех, кто ее любил, ее украла та самая Ламия – демон, проглотивший собственных детей. Имя девушке дали Виктима. 2 2 Виктима – жертва. Она из города семи холмов, из рода Данова, рода, чья праматерь восседала на звере багровом, на берегу Евфрата, но потом была разорена, убита, изжарена на огне и съедена.