Галина Долгая - Амулет Анахиты. Роман

Джаркын прижался к шее жеребца, зашептал заветные слова, ухватил болтающийся повод, потянул слегка, указывая направление. Конь послушно осел в сторону, встал на красивые крепкие ноги, все еще возбужденно фыркая и раздувая чуткие ноздри.

– Вот и хорошо, вот и славно, – шептал ему на ухо Джаркын, одной рукой мягко похлопывая по шее.

Когда конь успокоился, нерадивый воин отполз в сторону и побежал к дородному всаднику, наблюдающему все это со стороны. Богатая попона его коня, поблескивая золотыми и бирюзовыми пластинчатыми вставками, говорила о том, что всадник в высокой валяной шапке, из-под которой выглядывали густые черные кудри, высокого положения. Да что там – он главный в этом помпезном караване, в стороне ожидающем прохода через ущелье!

Джаркын слез с коня, не отпуская повод, обвел ищущим взглядом продолжающую движение людскую реку. Чей конь? Что его так взволновало?

От всадника подбежал человек.

– Иди за мной, тебя зовут, – сказал он, с опаской поглядывая на строптивого скакуна.

Джаркын повел коня, выпучившего глаза, как только натянулся повод.

– Боится. Что с ним случилось? – усмиряя взволнованного жеребца, спросил Джаркын.

– Камни с горы посыпались, он встал на дыбы, а на нем сама принцесса ехала. Упала, бедняжка. Тот воин коня бил, вот он и ошалел.

– А-а! – понимающе потянул Джаркын. – А какая принцесса?

– Единственная дочь нашего царя Канишки!

– О! – Джаркын понимающе вытянул губы трубочкой. – Жива?

– Жива, да, видать, ударилась сильно. Все за голову держится, стонет. Монах ее лечит.

– Какой монах?

– Да с ней монах следует, он молитвы читает, да только толку нет – стонет… Просветленный 8 8 Просветленный – Будда. давно ушел в нирвану, не слышит людей…

Посыльный смолк, как только они поравнялись с родовитым всадником, пристально рассматривающим чужака. Даже крутые завитки его бороды зашевелились змейками, словно пугая.

– Кто таков?

Джаркын поклонился. Коня у него забрали, отвели в сторону.

– Странник я. Иду издалека.

Всадник изучающе сощурился. Его взгляд, казалось, проник не только под рубаху, но в самую душу. Джаркын поежился.

– Куда идешь?

– Да, куда ноги несут, – выкрутился Джаркын, кожей чувствуя теплое брюшко лягушки.

Всадник мельком взглянул на раздолбанные ичиги странника. По ухмылке, пробежавшей по его губам, стало понятно, что поверил.

– С конями умеешь? – спросил прямо.

– Умею. С детства с ними.

– Пойдешь с караваном. Нам такой, как ты, нужен.

Развернув коня и слегка толкнув его бока мягкими складчатыми сапогами, строгий вопрошающий поехал навстречу караванному потоку. Слуга, который привел Джаркына, позвал за собой.

– А караван куда идет? – поинтересовался новоявленный конюх.

– Туда, – провожатый кивнул в ущелье, – в Страну Плодородных Долин!

Как только последний луч света соскользнул с верхушки скальной стены, караван встал. За ними не осталось никого, все, кто торопился, прошли узкие скальные ворота засветло. Быстро наползающая тьма заполнила ущелье. Военачальник решил, что эту ночь они проведут на этой стороне горной гряды, и только утром продолжат путь.

Свечерело быстро. Караван кушанской принцессы расположился на склоне холма по соседству с ручьем, стекающим по каменному ложу. Джаркын собрал всех коней у двух деревьев, привязав каждого к прочной ветке. Когда жеребцы остыли от дневного перехода, он напоил их, задал корму. Сам пристроился рядом на циновку, кем-то данную ему. И стеганый халат появился, словно сам собой.

Эта ночь обещала быть теплой и сытной. У костров, устроенных неподалеку, умелые повара готовили ужин. Аромат жареного мяса разлетался по округе, щекоча нос и возбуждая аппетит. Слышался веселый говор людей, предвкушающих скорый ужин. Что надо человеку в дороге? Хорошая обувка да сытная еда! Человек, как любой зверь, нуждается в еде. Нет ее, так и мысли только о ней. А как набил брюхо, так и жизнь краше! Ленивым становится человек, расслабленным после еды. Но это беспокоит его только в момент опасности. Тогда все довольство враз пропадает. Жизнь куда ценнее еды! Пусть голодным, но лучше идти по дороге, чем сытым, но лежать бездыханным в пыли. Джаркын давно это усвоил и потому не ослаблял внимания, хоть в животе и урчало, а нос сам собой ловил вкусные запахи. Что ж, повезло ему! Видно, Тенгри ведет его, и туда, куда нужно. Только плач девушки, то тихий, как стон, то громкий и берущий за душу, не давал покоя. Страдает, бедная, а у него за пазухой лежит избавление от страданий. Как быть? Разве кто поверит ему, оборванцу, что лягушка избавляет от хвори? Засмеют, а то и побьют. Но ведь не зря он здесь? Не зря Тенгри привел его в это ущелье как раз тогда, когда случилось такое несчастье?!