Нелли Шульман - Вельяминовы. За горизонт. Книга третья. Том седьмой

– Да. Но это к лучшему, любовь моя… – они посидели, ловя последние отблески заката за окном.

Для гостя лучшего номера в старинном отеле «Под аистом» оставили отдельный стол на террасе, выходящей на Лиммат. Начало октября выдалось теплым. Золотые листья качались на лазоревой воде, по заводи скользили лебеди. Воскресным утром к раннему завтраку выбирались немногие постояльцы.

Ветер уносил колокольный звон Гроссмюнстера и Фраумюнстер в Цюрихское озеро. Часы на ближней колокольне церкви святого Петра пробили восемь раз. На столе мистера Кроу оставили проглаженную горячим утюгом The Times. Вчера гость попросил у портье именно эту газету.

– Я в городе на два дня, – заметил он, – в понедельник у меня деловые встречи, а завтра я отдохну, – мистер Кроу прилетел в Швейцарию с одним саквояжем, – принесите мне в номер кофейник и подавайте к завтраку The Times…

Доверяя метрдотелю, портье все равно решил посмотреть, как обстоят дела на террасе.

– Он один из крупнейших промышленников Европы, – наставительно сказал портье персоналу, – в наших номерах стоят его телевизоры и музыкальные центры. Наверняка, он держит в Цюрихе личные счета, – вопреки мнению портье, Питер не собирался выводить средства в Швейцарию. Его устраивало банковское обслуживание в Coutts.

– Мне брезгливо пользоваться банками, хранящими деньги фон Рабе, – признался он матери, – а что касается финансовых тайн, то мне нечего скрывать от государства, я исправно плачу налоги, – он не мог позволить матери и Волку, государственным служащим, обременять себя налогами на недвижимость. Питер перевел особняк на Ганновер-сквер и дом в Мейденхеде в свои активы.

– Незачем со мной спорить, – сказал он отчиму, – я знаю, какие у вас зарплаты… – Волк поднял бровь:

– Я и не собирался спорить, милый. Лет через десять мы выйдем в отставку и уедем в Мейнденхед. Миссис Мак-Дугал ровесница твоей матери. Пусть они солят огурцы и квасят капусту, а я займусь рыбалкой, – Питер подозревал, что десять лет превратятся в двадцать.

– Судейские редко выходят на пенсию раньше восьмидесяти, – хмыкнул он, – надо подумать о юбилее Волка, но сначала мы отметим мамины полвека, – Марта устраивала семейный обед перед Рождеством.

– В марте Максим пребывал в местах не столь отдаленных, – вздохнула она, – надеюсь, он появится в Лондоне в декабре, – Питер заранее отправил письмо на абонентский ящик брата. Через два дня на Ганновер-сквер зазвонил прямой аппарат матери, с номером, известным только семье.

– Я пока в Италии, – сказал Максим, – но скоро доберусь до Цюриха. Запомни, где мы встретимся в воскресенье. Это не роскошный район, – усмехнулся брат, – оденься попроще, – к удивлению Питера, в Цюрихе нашлись бедные кварталы.

– Они существовали и до войны, – подтвердила мать, – возьми джинсы и куртку, – Питер пробормотал:

– Надеюсь, что Buberry сойдет за повседневный наряд, – он запомнил путь в индустриальный район неподалеку от цюрихского вокзала. Максим приезжал из Италии утром.

– После обеда у меня дела, – брат замялся, – встретимся в полдень в кафе напротив пансиона, – брат сообщил в Лондон адрес виллы Ритберга на Валензее, однако атаковать особняк смысла не имело.

– Фон Рабе не появляется в тех краях, – невесело заметила Марта, – даже Израиль не одобрит такую операцию на территории другого государства, а посылать туда кого-нибудь из вас, – мать помолчала, – тоже смерти подобно…

Завидев спускающегося по лестнице мистера Кроу, портье благоговейно отступил назад. Развернув газету, Питер первым делом налил себе чашку кофе.

– Здесь его варят в итальянской манере, – он пробежал заголовки, – ничего интересного нет, сегодня воскресенье, – согласившись его принять, архитектор, мистер Дадлер, извинился за тесноту конторы.

– Я недавно встал на ноги, – заметил швейцарец, – мне двадцать пять, а нашей профессии это детство. Заинтересовавшая вас вилла стала моим дипломным проектом, – Питер надеялся вытянуть из архитектора сведения о заказчике здания.

– Лейбористы побеждают, – он зевнул, – новости тухлые, выборы случились одиннадцатого, а сегодня тринадцатое, несчастливый день…

Рядом застучали каблуки, он услышал голос метрдотеля:

– Сюда, мадам, прошу вас. Я принесу стул для малыша… – ребенок захлопал в ладоши.

– Мама, типцы! Пойдем к реке, мама… – Питер ловко забрал мальчика из рук Лауры.

– Встреча неожиданная, но приятная, – весело сказал он кузине, – позавтракайте со мной… – он махнул официанту: «Несите стульчик сюда».