Дмитрий Миропольский - Тайна двух реликвий

– Нельзя. Я спросил из вежливости.

– А Одинцов? Ему вы тоже сделали предложение? – продолжал язвить Мунин.

– Сделаю, когда он позвонит, – спокойно ответил старик. – По моему опыту, с вашей троицей нет смысла торопить события. Их можно только направлять. Даже я вынужден ждать и подстраиваться. Главное, все вы пришли в движение, а поскольку дело связано с Ковчегом, наш договор по-прежнему в силе. Ева действительно ваша родственница, и это вполне закономерно. Детали узнаете позже. Она ждёт вас.

– Это правда, – сказала Ева.

– Одинцов знает? Ты ему звонила? – спросил Мунин.

– Она отказывается звонить, – ответил Вейнтрауб. – Очевидно, не хочет, чтобы мои люди прослушали разговор. Позвоните вы, если считаете нужным. Тем более появились ещё кое-какие новости. Передавайте от меня привет.

Мунин позвонил Одинцову сразу после того, как стремительно явившийся посланец Вейнтрауба забрал у него паспорт…

…и вскоре после звонка Родригес привёз Одинцова в аэропорт «Хосе Марти». Самолёты из Гаваны в Канкун летают несколько раз в день. Старые приятели обсуждали свой план до последнего момента. На прощание они обнялись, а через полтора часа, проведённых в воздухе, Одинцов ступил на землю Мексики.

Обилием пассажиров аэропорт Канкуна вполне мог соперничать с аэропортом «Шереметьево»; бурлящая кругом толпа была такой же пёстрой и разноязыкой. При взгляде на информационные плазменные панели Одинцов снова с ухмылкой вспомнил, как улетал из Москвы. Здешняя система работала без сбоев. В перечне ближайших рейсов значился самолёт до Тихуаны – ещё через пять часов лёту можно было приземлиться на границе с Калифорнией…

…но увещевания Родригеса подействовали. Одинцов заставил себя уехать из аэропорта и снял номер в отеле «Карибская мечта». Центр города, три звезды, приемлемая цена – и полные восторга отзывы на туристских сайтах.

Оштукатуренное белое здание с башенками и красными черепичными навесами на столбах, видимо, соответствовало местным традициям – Одинцов не очень-то разбирался в архитектуре. В номере его встретила огромная кровать. Посреди покрывала возвышались лебеди, старательно сложенные из полотенец, с изогнутыми шеями, которые образовывали сердечко. «Это лишнее», – сказал себе Одинцов и пошёл осматривать отель.

Всё, кроме кровати, здесь оказалось маленьким и аккуратным. Вокруг отеля благоухал экзотическими ароматами маленький ухоженный сад. Над знойным Канкуном сгущались вязкие тропические сумерки, и в наступавшей темноте радовал подсветкой маленький прозрачный бассейн. Его чаша упиралась в стену, которая изображала рубленую отвесную скалу, поросшую дикой зеленью; со стены в бассейн обрушивался маленький водопад. Маленькая терраса на крыше была уставлена по периметру цветами в керамических индейских горшках. Улыбчивый бармен в маленьком баре сообщил Одинцову, что время для приезда выбрано очень удачно: двадцать четвёртое июля – день праздника текилы, и по такому случаю национальный мексиканский напиток наливают с хорошей скидкой…

Канкун – главный курорт Мексики и один из лучших курортов мира. Если бы Одинцов действительно собирался здесь отдохнуть, «Карибская мечта» удовлетворила бы все его скромные запросы. Но задача была другой. Одинцов отведал текилы и, пообещав бармену вернуться, сходил к стойке регистрации. Молодой портье на приличном английском подробно рассказал про местные пляжи, интерактивный городской аквариум и экскурсии для туристов. Экскурсиями Одинцов интересовался больше всего.

Окунувшись в бассейн, он с удовольствием размял в воде мышцы. Для плавания здесь места не было, но для пятнадцатиминутной гимнастики под водопадом – хватило вполне. На следующем заходе в бар текила показалась ещё вкусней, чем в первый раз, особенно с учётом праздничной скидки. Одинцов взял пару бутылок светлого мексиканского пива со вставленными в горлышки узкими дольками лайма и отправился на крышу отеля. Там на террасе, среди закрывшихся на ночь цветов, он прилёг в шезлонг, определил по звёздам направление на Гавану, отсалютовал в ту сторону бутылкой пива и сделал долгий глоток за Рауля Родригеса.

Кубинец изменил его курс так же, как Вейнтрауб круто развернул Мунина. Сначала Одинцову пришлось забыть о прорыве через границу на востоке Мексики, а дальше – о том, чтобы не останавливаться. Он пытался возражать:

– Ты же сам учил: человек ничего не стоит, если не понимает, что сейчас и то самое время – одно и тоже. Сейчас то самое время, Рауль!