Юлия Вдовина - Из страниц чужой реальности

– Папенька смотрит, – Лев краем глаза посмотрел в сторону синего сооружения, где увидел Владимира Владимировича, удерживающего одним поднятым вверх пальцем оскалившегося мужика-амбала.

«Похоже, я их совсем не смущаю, – Лев ревностно нахмурился. – А должен? – в голове творился полный беспорядок: приходили то мысли о безысходности и безвыходности из ситуации, то о поведении окружающих людей, – Им настолько плевать на Льва Петровича? – он беспокойно поправил светлые жёсткие волосы, – Меня это должно волновать?»

– Юленька… – Николай сглотнул, – Неужели Вы не знаете, что отец решил выдать Вас за него? – мужчина качнул головой в сторону Льва.

«Что?! – Лев почувствовал, что ещё мгновенье, и его глаза точно выпадут из орбит, – Этого ещё не хватало! – холодный пот покрыл всё тело. Земля будто уходила из-под ног. – Нет. Её же звали… Поля? Аля?».

– Нет-нет, ce n'est paspossible…***** – по бледным щекам потекли ручьи слёз, – Это просто невозможно! – Юлия закрыла руками уши и закачала головой, – Невозможно!

«Бедная, – Льву стало донельзя жаль эту несчастную девушку: он не мог спокойно наблюдать за тем, как ей плохо. Юлия себя абсолютно не сдерживала. Да и если бы захотела, то опухшие глаза и покрасневшее лицо говорили сами за себя, – Но ведь и я не знал!» Юлия… – Лев виновато опустил глаза, – Простите меня… «И почему я извиняюсь? Разве я виноват? Я тоже в сложном положении, – девушка окинула его ненавистным взглядом. – Наверное, виноват… как и всегда».

– Ich hasse Sie******, – Юлия говорила сквозь зубы. Она дышала глубоко, сдерживая очередной поток нахлынувших слёз, – von ganzem Herzen*******, – на лице читалось абсолютное презрение: оно не могло сравниться даже с неприязнью Николая. Уткнувшись руками в лицо, девушка убежала в сторону усадьбы – к отцу.

– Заберите свои травы и немедленно уезжайте, – Николай бросил под ноги потрясённому Льву бледно-коричневый мешочек.

Мужчина побежал вслед за своей возлюбленной, уже рыдающей близ Владимира Владимировича.

– Я Вас прошу, папенька! Я Вас умоляю! – Лев отчётливо слышал каждое слово, выкрикнутое Юлией. Владимир грозно глядел на дочь, и, прошипев, как показалось Льву, «довольно», схватил её за запястье и потащил к дверям большого особняка, не обращая внимания на проходящих мимо зевак с подносами.

«Прошло так мало времени, а я уже, пусть и невольно, причинил кому-то боль, – Лев опёрся на ствол дерева и медленно сполз на камень, полностью покрытый лишайником. – Может, меня оправданно не любили в школе? Может, я на самом деле плохой человек?».

Недалеко от Владимира стоял Николай, готовый устремиться вслед за Юлей и еле сдерживаемый уговорами отца.

В нескольких метрах от усадьбы заливался отвратительным хохотом наблюдающий за всеми Михаил.

«Полнейшая чушь. Машина времени, дворяне, крестьяне. Я не готов, я не хочу, – Лев закрыл ладонями глаза и помотал головой. – Закончится ли это?»

– Только бы не сойти с ума, только бы не сойти с ума, – Лев навязчиво повторял одну и ту же фразу, идя к синему поместью и дрожащими руками еле удерживая лёгкий мешочек. – Только бы не сойти с ума, – лицо словно окаменело, глаза смотрели в одну точку, а ноги сами плелись вперёд. – Возьми себя в руки! – прошипел он сквозь зубы, крепко сжав кулаки.

Мужчина остановился у большой белой двери, которую открыл человек в тёмной одежде. Прежде чем зайти, Лев оглянулся по сторонам.

«Николай и его отец идут к… каретам? Ах, ну да, чему я удивляюсь, – из уст вырвался непроизвольный смешок. – Держи себя в руках! Хотя бы здесь, хотя бы сейчас» – он протёр покрасневшие от яркого света глаза и робким шагом вошёл в светлый коридор.

Женщина в платке проводила его до богато украшенного зала, где сидели, каждый в отдельном кресле, Владимир Владимирович с дочерью и её дядей. Отец с дочерью расположились на более симпатичных сиденьях – бежево-золотых, а хозяин дома, Михаил, довольствовался бледно-оранжевым, но таким же крупным, как и все остальные.

– А вот и виновник всего! – весело провизжал Михаил Владимирович.

«Опять этот противный смех! Какие необыкновенно гадкие люди могут существовать» – Льву ужасно хотелось закрыть уши, но он был уверен в неуместности этого жеста в приличном обществе. Мужчина обернулся к отцу Юлии.

– Владимир Владимирович… – найти нужных слов не удавалось, но, собрав в кучу все свои знания отечественной литературы, мужчина пробормотал. – Изволите ли Вы мне… Могу ли я… ехать обратно? «Куда обратно? Что я несу?», – Юлия совершенно не обращала внимания на Льва, отвернувшись к картине с изображением людей в национальных костюмах: к женщине с покрытой головой и в расписном сарафане с другой стороны стола обращался черноволосый мужчина в красной рубахе.