Александр Омельянюк - Пётр второй

В ответ крестьянин лишь молча улыбнулся и, сокрушённо покачав головой, любовно погладил Петю по его волнистым тёмным вихрам.

А дома, уже вечером после ужина, в присутствии всей семьи Пётр Васильевич, гордый за младшего, обратился к сыновьям:

– «Бора и Пеця, Вам бы трэба вучыцца и далей, у новай сярэдняй школе! Але куды нам, бедным селянам!? Там вучацца тольки дзеци чыноуникав и дваран!» .

– «Ничего, батька, нам учитель говорил, что в эти школы и крестьян берут. Вот теперь такая школа поблизости будет!» – с надеждой в голосе попытался успокоить отца Петя.

– «А раньше не было…» – чуть с грустинкой добавил Борис, который теперь тоже был не прочь продолжить своё образование, дабы не отстать от младшего брата.

В этот период в царской России ещё не было преемственной связи между начальной и средней школой.

А система средних и высших учебных заведений имелась лишь для имущих классов: дворянства, купечества, чиновничества и духовенства.

Кроме того, для них же имелись и особые сословные учебные заведения: Пажеский корпус, кадетские корпуса, дворянские институты, институты благородных девиц, училища правоведения, духовные и епархиальные училища, и духовные семинарии.

Так что реальных перспектив на продолжение образования после окончания средней школы у сыновей Петра Васильевича Кочета пока не было, как и возможности получить в будущем хорошую специальность.

Чего нельзя было сказать о самом Петре Васильевиче, весть о высоком столярном мастерстве которого разнеслась уже по всей округе.

О весьма умелом столяре из беженцев вскоре узнал и хозяин здешних мест – отставной подпоручик, гласный в уездном Земском собрании от землевладельцев Мещовского уезда, дворянин Николай Сергеевич Козлянинов, которому на то время стукнуло уже шестьдесят. Он был весьма уважаем в окрýге и не только. Ведь ещё его отец Сергей Иванович в 1870 году был предводителем дворянства Мещовского уезда Калужской губернии.

Поэтому вскоре свободный крестьянин из беженцев, столяр Пётр Васильевич Кочет получил весьма навязчивое предложение поработать непосредственно на барина и блеснуть уже в его имении своим непревзойдённым ремеслом.

Несколько дней работая в имении помещика, Пётр Васильевич вынужден был там же столоваться и ночевать, так как дорога до дому была более тридцати вёрст.

А спал он в помещении, отведённом ему пожилым дворовым по имени Егор, с коим они быстро сошлись и даже подружились.

И теперь перед сном они отводили душу за обоюдно интересными разговорами.

Пётр старался побыстрее разделаться с дорогим заказом и с хорошими деньгами вернуться к своим.

А дома его ждал радостный сюрприз.

Ведь там, наконец-то разыскавший его семью и приехавший к ним из Калуги в гости, старший брат Парфений Васильевич Кочет озаботился возникшей проблемой в семье Петра.

Несколько майских дней гостивший в Космыново в семье брата, Парфений обратил внимание того и на важный экономический аспект для его семьи:

– «Петь, на днях в Калуге при находящейся там канцелярии Гродненского губернатора образован Гродненский ссудный комитет для оказания материальной помощи своим горожанам, оставившим своё имущество в Гродно».

– «Ну и што? Парфений, а ты, дарэчы (кстати), став выдатна (здорово) гаварыць па-руску!».

– «Так я по своей службе и работе давно и постоянно общаюсь с русскими, вот и стал русским! Так вот, я предлагаю тебе через меня передать туда твоё прошение, то бишь, ходатайство о компенсации твоих потерь!».

– «Але (Но) я вжо (уже) атрымав (получил) грошы ад дзяржавы за згубу (утерю) дома, жывёлы (скота) и маёмасци (имущества). Ды и Таццянински камитэт грашанят (деньжат) дадав (добавил)! Куды ж яшчэ-то? Мне не дадуць! Да таго ж (к тому же) я не ведаю, як писаць гэта (это)… хадайництва (ходатайство)!».

– «А я помогу!».

– «А ты ж сказав, што гэта для гараджан Гродна?!».

– «Да, но чем чёрт не шутит! Мы же все всё-таки из Гродненской губернии!».

– «Так яно так! Але чаму ты упэунены (уверен), што мне дадуць кампенсацыю?» – спросил брата Пётр.

– «Так я постараюсь! Я же не сказал тебе главного – я там теперь работаю в акцизном управлении!» – активно напирал на младшего брата Парфений.

– «А-а! Ну, добра, давай, паспрабуем (попробуем)! У (В) рэшце (конце) рэшт (концов), пад ляжачы камень вада не цячэ (течёт)!» – согласился Пётр.

– «Петь, а что это ты никак не научишься говорить по-русски?! Твои же сыны свободно говорят и наверняка пишут!?» – наконец удивился Парфений на всё ещё белорусскую речь брата.