Анастасия Перова - Империя. Один день

Молитва – вот и утешение моё. Другого, видимо, мне и не осталось.

Ещё один день. Одна-одинёшенька, на всём белом свете. Одна.

Не ясно, пыль на улице стоит или это просто солнце играет сквозь дымку. Милый мой дневник, прошло несколько дней, а я так ничего и не записала в тебя, не поделилась ничем. Просто после сильных слёз иногда наступает горечь, такая пустота, что и слов-то не найдёшь. И сил, чтобы писать, точно не будет. Так и сидела, ревела, глупая. Как будто слезами можно что-то изменить. Особенно в прошлом. Светлее оно может стать, но вот хватит ли слёз надолго-то?

Я вспоминала мамины старые истории. Про брошенных, одиноких. Сказки, конечно. Только как я сама вот такой стала – брошенной и одинокой, совсем зелёной в своей тоске? Мне не понятно, что делать. Долго так сидеть нельзя. Без дела совсем устану. Попробую снова наняться уборщицей. Да, мой родной дневник. Так мне и надо, нечего реветь.

Одна. Без надежд и средств к существованию.

Herzliche Grüße, мой дорогой дневник… Одна у меня осталась радость – писать при свете утреннего солнца, когда заливает свет страницы, уже желтеющие от слёз, от капель, от сырости и влаги. Слёзы как роса – выпала, и всё тут. Зелень, буйные травы моих слов, не грустите без меня, пока вам каждый день приходится оставаться тут, на чердаке, наедине с моими мыслями, пока я гуляю по городу в поисках работы. Господи, убереги! Хорошо хоть, научил меня городской день блюсти себя и радоваться утру – единственному времени, когда остаются силы и время на себя. Вечером ведь темно, никакой огарок не поможет выкроить капельку света, чтобы занять себя дневником. И Господи, не давай мне сил всё это перечитывать. Глупости одни пишу – наверняка. Милые мои страницы, как мне сегодня вас опять не хватать будет, когда буду ходить по променаду, когда буду на лавочке жаться в саду, чтобы хоть немного передохнуть. Никому не нужна служанка… Вчера я прочитала это в жеманном взгляде молодой барышни, на пару лет старше меня. Как она шла, как она степенно перебирала ногами, держась за руку своей няньки. Ах, вот бы мне хоть немного научиться взрослеть. Хоть не внутри, не в сердце – а внешне. Видимость иногда не бывает обманчива. Я сущий ребёнок. Это видно. Вот мне и не доверяют работы.

Благословенны будут эти дни, дневник мой.

Одна. Теряется надежда найти работу, а вместе с ней и пропитание, и последние крохи хлеба сказываются на внешнем виде когда-то пухлой, розовощёкой деревенской девчушки.

На деле нет никакой неправды – это самое страшное, что можно осознать в своей жизни. Есть зло. Есть смерть. Есть одиночество. Есть какая-то степень отринутости и покинутости, за которой человек уже теряет привычные сердцу свои милые черты и становится отшельником, пугающим других, пугающим проходящих мимо, спешащих и даже не стремящихся заглядывать в неё людей, занятых и семейных.

Или я не права, совсем как это зло сейчас, хожу и хмурюсь? Милый мой дневник, спасибо, что напомнил о целительной силе слова и молитвы.

Я столкнулась с болью, я столкнулась с потерей – и всё это тяжёло было бы вынести, если бы не тётушка Матильда и Альберт. Да, Элоиза, сегодня ты пугаешь саму себя. Тебя раньше точно представить мрачной было бы трудно. Задача та ещё: мирная хохотушка с веселыми кудрями, совсем ещё девчушка… И тут вдруг почти воплощённое одиночество, мрак и ужас по сторонам, под развевающимся плащом… Б-р-р!

Ну уж нет, милая моя, вспоминай скорее Мать! Каково ей было – отправляться из родной деревни к Отцу, совсем юной выходить замуж, нянчить, следить за хозяйством. И всё это в незнакомой деревне, совсем юной, на краю большого леса. Ну уж нет. Ты и пальчика её не стоишь, дочурка.

Быстрей собирайся, пора гулять. Прогулка, свежий воздух взбодрит и придаст прелести розовощёкому лицу. Пора.

Одна на прогулке, одна в поисках пропитания.

Одна.

Какой сегодня сопливый день! Я, кажется, потерялась в своих размышлениях – и совсем больна. Бедная маленькая девочка в трёх соснах, с позабытыми курами и овцами. Жизнь в деревне строга – от тебя зависит множество живых существ. А тут, в городе, ты сама, словно бедная маленькая мошка – всё бьёшься в окно, сидишь себе по углам да дуешься на прохожих, что так беззаботны, так веселы. Словно мы из разных миров, с разных планет сюда пришли.

Не хватает мне хворостины, но теперь уже для себя самой. Надо себя подгонять, всюду я оборвыш, недоумёха – засиделась на своём чердаке. И присвоила ведь себе уже его, спасибо тётушке! Вчера вон собралась благоустраивать свою жизнь, решилась попросить ниток на шарфы и салфетки, буду вязать. Передвинула свой топчан подальше от холодной стены – скоро грядут холодные времена. И кто знает, чем такой настрой обернётся… Повадится под моё окошко бедный принц, станет звать – а мне не стыдно и выглянуть!