Яков Нерсесов - «Свет и Тени» «неистового старика Souvaroff»

… Между прочим , по некоторым данным в том полку в ту пору несла службу капитаном будущая другая «икона» русского полководческого искусства – Михаил Илларионович Кутузов. Правда, не все историки согласны с тем, что уже тогда могла произойти встреча этих двух самых известных полководцев российской империи. Дело в том, что Кутузов там числился командиром роты, но состоя флигель-адьютантом принца Гольштейн-Бека, редко бывал в полку, а Суворов вскоре получил под свою команду Суздальский полк. Тем более, вызывает сомнения, что между ними потом установились особо дружеские отношения. Скорее всего, это было нечто похожее на «благородное соперничество»: оба были людьми отнюдь «непрозрачными», даже непроницаемыми, умело прикрывавшими свою закрытость разного рода приемами – один неповторимым шутовством и скоморошеством, другой – исключительной любезностью и галантностью. Тем более, что «бесхитростный» Александр Васильевич всю жизнь исключительно жестко придерживался стратегической линии поведения со всеми возможными конкурентами в борьбе за славу первого полководца своего времени, сформулированной позднее «негаданно пригретым славой» победителем самого Наполеона Бонапарта сэром Артуром Уэлсли герцогом Веллингтоном, что-то типа: «На Олимпе нет места для двоих!» (или «На вершине нет друзей!») . Александр Васильевич на пушечный выстрел никого не подпускал к «себе любимому» в вопросах полководческой славы! Да и Михаил Илларионович придерживался примерно такой же позиции, только проводил ее в жизнь не столь прямолинейно и вызывающе-оскорбительно, а очень витиевато и за глаза. Такой «расклад» среди военных (с одной стороны «братьев по оружию», с другой – всего лишь «коллег по смертельному ремеслу») существовал во все времена: воинская (полководческая) слава, купленная кровью, увечьем и смертями никогда не делилась на двоих! Между тем, у Суворова было чему поучиться: смелости, решительности, находчивости, инициативности, хладнокровию в критических моментах боя и самому главному, умению побеждать не числом, а умением. Правда, уже много позже Кутузов, анализируя ошибки Суворова, очевидцем (?) которых ему посчастливилось быть (например, нескоординированная с высшим начальством неудачная атака турок под стенами Очакова) , сделал для себя далеко идущий вывод: талант, дерзость и отвага не всегда приносят на войне положительный конечный результат. Его полководческое кредо было несколько иного формата, но это уже тема другого повествования, с которым пытливый читатель мог познакомиться на страницах моих книг о Кутузове: «Свет и Тени» М. И. Кутузова (т. е. Кутузов до Отечественной войны 1812 г.) и «Свет и Тени» Спасителя Отечества М. И. Кутузова (т.е. роль Михаила Илларионовича в «Грозу 1812 года»)…

Спустя семь месяцев (6 апреля 1763 г.) его перевели командовать дислоцировавшимся в Новой Ладоге, Суздальским мушкетерским полком, причем, на целых пять лет. Очень быстро он превратил полк суздальцев в один из лучших в русской армии, а о его «чудачествах» начали судачить в армейских кругах. Суворов, часто поднимал свой полк по тревоге в любое время суток, водил днем и ночью вброд и вплавь через реки, без дорог, через густые леса, холмы и овраги, в любую погоду, учил преодолевать любые, неожиданно возникающие трудности. При этом он сам во всем подавал пример для подражания.

Независимо от погодных условий пехотный полк Суворова уходил без обозов на учения, форсируя реки, совершая изнурительные марш-броски по целине, лесам и болотам, с риском для жизни обучаясь штыковому бою и прицельному залповому огню.

Признавая этот вид стрельбы только с близкой (более или менее убойной) дистанции, Суворов отдавал предпочтение штыковому удару. «При всяком случае наивреднее неприятелю страшный ему наш штык, которым наши солдаты исправнее всех на свете работают» – учил Суворов. ( И был во многом прав: коллективная резня в строю штыками, на которые остервенело наматывают друг другу кишки, близка крепким русским мужикам, поскольку она психологически и эмоционально подобна их любимому развлечению на пьяную голову: кулачному бою – стенка на стенку – до крови и… насмерть.) Искусно владеющий штыком и меткой пулей боец – говорил Суворов – обладал в любом бою «двумя смертями», особенно когда приходилось биться с преобладающим численно врагом. «Береги пулю в дуле! – поучал он солдат. – Трое наскочат – первого заколи, второго застрели, третьему штыком карачун!»