Сергей Данилов - Барнаул-517

– Это тот самый идиот, что устроил в свой медовый месяц России авантюру со строительством Китайско-Восточной железной дороги? Полагая, что дорога будет способствовать «мирному захвату» Манчжурии? А в результате получили боксерское восстание крестьян, выступавших против захвата их земель под дорогу, и войну с Японией, которую Россия проиграла вчистую? И после, на мирных переговорах в Портсмуте с японцами хотел отдать им весь Сахалин целиком, а царь ему не разрешил?

– Да, тот самый немец-идиот! Но все равно отдал – половину Сахалина. И расписал это лично своим величайшим достижением. За что идиот Николашка произвел его в графское достоинство, а шутники впоследствии называли Витте не иначе, как «графом Полусахалинским». Однако заметь, вся эта сверхудачная для Витте карьера выстроена была при Матильде и Матильдой, представь, сколько ею затрачено сил для проталкивания идиота наверх!

– Да, да, несомненно, много чего она выдумывала! Я читал, помню, французский посол в России, совсем недавно, в 1915 году, так высказал соболезнование Николаю Второму на смерть Витте: «большой очаг интриг погас вместе с ним», а Николай согласился и добавил: «Смерть графа Витте была для меня глубоким облегчением». Кстати, забыл спросить о главном: дети у графа Витте были?

– У Матильды дочь от предыдущего брака, он ее воспитывал, у Витте своих детей не было.

– И это ты называешь удачным союзом? Да она его просто использовала. И все. Запомни раз и навсегда, дура Беспортошная: арийцы – есть высшая чистая раса, у нас могут быть успешными исключительно свои, национальные браки, дающие полноценное арийское потомство. Дуньки-Розы тут совершенно ни причем.

Краузе зевнул притворно широко-широко… как вдруг проворной молнией Дунька взлетела на него сверху, сунув в распахнутую зубастую пасть пузатенький дамский револьвер-бульдог:

– Размечтался придушить меня, мразь, арийская морда? И в подпол скинуть? Запомни, дерьмовый недоносок, я все мыслишки твои сразу читаю по глазам, и тебя, антисемит паршивый насквозь вижу, и если еще раз когда подобная идея мелькнет в этой тупой башке, разнесу котелок в ту же секунду в дребезги! Понял? Моргни, если понял!

Дуло бульдога рассекло нёбо, ушло в глотку вызвав рвотный рефлекс. Краузе не столько видел, сколь чувствовал, как бледнеет палец психованной Дуньки на спусковом крючке, судорожно пробуя сжаться… вот сейчас, сей секунд мозги брызнут на подушку… только дёрнись. Рот запенился кровавыми пузырями: найн, найн, найн!

Старательно моргнул обоими глазами и раз, и два, и пять.

Дамочка не сразу, с видимой неохотой извлекла ствол из кавалера, тщательно отёрла кровь о наволочку.

«Психичка, при первом же удобном случае пристрелю», – мстительно решил про себя Краузе.

– Это мое тебе первое и последнее предупреждение, другого не будет. Никогда. Помянешь только Кобылу свою старую – сразу свинец в глаз. Жизнь в Линце – тоже. До меня ничего не было! А впереди у нас – светлое совместное коммунистическое будущее! Ты – зольдат. Тебе твой Генштаб приказывает со мной дружить. Выполнять команду! Понял? Я девушка из интеллигентной семьи, но рот, падва, держи на замке! И всегда меня слушай, твоего комиссара, и всегда бойся: и днем, и ночью, и зимой, и летом: я ценю, но не прощаю. На фон Штауфе с Миллером не надейся, они мятый пар, и очень скоро уйдут со сцены. Партии нужны свежие силы, такие как ты. На вашем собрании Штауфе с Контролером от Берлина утвердят тебя руководителем горячей акции, учти, сделают они это потому, что я лично за тебя поручусь. Оправдаешь доверие – будешь командовать красным полком, дивизией, со временем красным генералом заделаешься. Ты, а не старорежимный полковник фон Штауфе из обрусевших, тот давно о пенсии и жизни в Берлине мечтает, туда ему и дорога! Не справишься – пеняй на себя. Отныне и навсегда я твой комиссар, ну вроде как приставленный ствол к гландам. Со мной сможешь до маршальских верхов подняться! Я всегда рядом и всё вижу. От первого же сомнения умрешь. Понял? Одевайся, товарищ! Шнель, ляха муха!

«Нет, не пристрелю – вздёрну на первом попавшемся суку», – Фриц вперил бессмысленный взор в пол, и настроение его от этой мысли значительно улучшилось. Он с выпестованном в себе германским педантизмом всегда доводил принятое решение до исполнения.

– Уходим? Хозяйку предупреждать не будем?

– Во дурак! А десять рублей, что отдал за месяц вперед? И всего одну ночку пожил? Роза Кауфман себя уважать перестанет, когда не сдерёт с русской бабы все до последней копейки!