Владимир Москалев - Гугеноты

— Сударыни, как же вам не стыдно? Мсье Лесдигьер только что с честью выдержал такой страшный натиск врага и так при этом устал, что, боюсь, вашего натиска ему уже не сдержать.

Король, а за ним и все придворные от души рассмеялись.

После чего Карл IX сказал:

— Нет, ей-богу, Лесдигьер, если бы вы стали католиком, вы приобрели бы еще больший вес при дворе, ибо тогда вас полюбила бы моя мать. А теперь, господа, — провозгласил Карл, — последуем в замок! Бал начинается!

И все тут же валом повалили во дворец, шумно обсуждая только что увиденное зрелище.

Шомберг сразу же осмотрел рану Лесдигьера, убедившись, что она пустяковая, спросил, что случилось с ним, когда он позволил уколоть себя в плечо. Франсуа ответил, что какая-то пелена вдруг застлала ему глаза, его затошнило, все вокруг закружилось, свет померк перед глазами, и он упал бы в обморок, если бы не успел вовремя опереться на шпагу.

Укол Линьяка вывел его из этого состояния. Почувствовав боль, он сразу пришел в себя, и все симптомы тут же исчезли.

— Уж не подсыпала ли тебе вчера вечером твоя сирена чего-нибудь в вино? — высказал предположение Шомберг.

— Я стал невосприимчив к ядам, ты же знаешь, — пожал плечами Лесдигьер. — И потом, зачем ей отравлять меня, разве мы с ней расстались врагами?

И никто из них не подозревал, что той смертельной дозы яда, которую вылила Бланка в бокал Лесдигьера, сама не подозревая об истинном предназначении мнимого «эликсира любви», с избытком хватило бы на двух человек.

Недоумевая по этому поводу, друзья вместе со всеми вернулись в замок, и тут к ним подошел некий итальянец, придворный из свиты Екатерина Медичи, и с заметным акцентом проговорил:

— Dominatio vestra [81] «Ваша милость» (лат.). мсье Лесдигьер, Ее Величество вдовствующая королева хочет поговорить с вами. Она велела вам передать, что будет ожидать вас в королевских апартаментах.

Друзья переглянулись. Шомберг только пожал плечами в ответ на вопросительный взгляд друга.

Лесдигьер прошел на королевскую половину и доложил о себе.

Екатерина была одна. Увидев вошедшего, она изобразила приветливую улыбку на лице:

— Идите, идите сюда, господин гвардеец, и позвольте мне полюбоваться вами.

Лесдигьер подошел и склонился в поклоне.

— Вы у нас нынче герой дня, мой доблестный кавалер, если забыть о новобрачных; во дворце только и говорят, что о вашей дуэли, послы — и те превозносят вас до небес.

— Не столь велика птица, чтобы служить пищей для разговоров, — скромно ответил Лесдигьер.

— Ошибаетесь, шевалье. Вы сразили Линьяка, а ему не было равных в поединках. И если о нем говорили со страхом, то как же теперь будут говорить о вас?

— Ваше Величество, поступок мой, право, не заслуживает столь пристального внимания, которое все ему уделяют. Я только наказал этих господ, одного за спесивость и нахальство, а другого за высокомерие и дерзость.

— Ну-ну, не надо скромничать, господин лейтенант. Ваш благородный и смелый поступок заслуживает не только похвалы, но и награды. Вы защитили честь моей дочери, герцогини Монморанси, и я, как ее приемная мать, обязана отплатить вам за вашу услугу.

С этими словами она достала из ящичка стола великолепный перстень, заигравший в ее руках тысячью различных цветовых оттенков, и протянула его Лесдигьер.

— Возьмите это от меня на память. Пусть этот скромный подарок всегда напоминает вам о вашей королеве и о том поединке, который произошел у вас сегодня. Detur digniori [82] «Да будет дано достойнейшему» (лат.). .

Лесдигьер, нисколько не смущаясь, взял перстень, поблагодарил и положил его в карман камзола.

— Нет, нет, — снова заулыбалась Екатерина, — так вы забудете о нем или, чего доброго, потеряете. Наденьте его на палец, я хочу, чтобы все видели, что король по достоинству оценил ваш доблестный поступок.

Лесдигьер надел перстень на один палец, на другой и тут же снял его.

— Ну? В чем же дело?

— Ваше Величество, он мне велик. Если я надену его на любой из пальцев, я рискую тут же его потерять.

Королева с досады закусила губу:

— Ах, я в отчаянии, что не сумела угодить вам. Кто же знал, что у вас такие тонкие пальцы. Ну а на средний палец, самый толстый, он тоже не налезет?

— Нет, Ваше Величество, я уже пробовал. Екатерина выжала из себя улыбку:

— Мне, право, очень жаль.

— Мне тоже, Ваше Величество, но если у вас есть другой перстень, вы можете поменять его на это.

Королева вздохнула и развела руками: