Светлана Лыжина - Любимый ученик Мехмед

Последний вопрос показался греку очень странным:

— Что?

— Я спросил, быстро ли ты бегаешь, — повторил распорядитель.

— Полагаю, что быстро, — ответил Андреас.

— Принц, вероятнее всего, пожелает это проверить, — невозмутимо проговорил собеседник и пояснил. — Ты должен уметь бегать быстрее, чем он. Тогда заслужишь его уважение, и занятия греческим языком окажутся успешными. Прежний учитель был слишком стар, чтобы бегать, и потому обучение давало мало плодов. Значит, твоя молодость — совсем не недостаток. Нынешние обязанности тебе по силам.

Главный распорядитель даже улыбнулся, но соль шутки оставалась понятной лишь ему. Андреас так и не решился спросить: «Мне придётся бегать за своим учеником, или он станет бегать за мной?»

Как бы там ни было, собеседник намекал Андреасу, что стать учителем принца — тяжёлая работа, от которой прежний учитель греческого просто отказался. Новый учитель тоже не считал своё назначение большим счастьем, потому что хотел вернуться в Афины, но тут получалось, что он пожалеет о своей участи, даже если поначалу радовался.

Молодой грек вдруг припомнил странное поведение чиновников в Эдирне. Например, чиновник, который составил для него удостоверяющее письмо, как-то очень горячо желал новому учителю удачи, но грек тогда не насторожился. Во-первых, отказаться от должности всё равно не мог, а во-вторых, учитель не только предпочитал получить строптивого ученика, но даже мечтал о таком.

Тем не менее, слова распорядителя заставили насторожиться теперь: «Неужели, всё настолько плохо, что превосходит мои самые смелые пожелания? Неужели мне достался вконец испорченный мальчишка?»

Меж тем лицо главного распорядителя стало непроницаемым:

— Ты сможешь приступить к своим обязанностям завтра.

Грек кивнул, а собеседник заговорил буднично и монотонно:

— Обучение принца книжным наукам происходит с восхода солнца до полудня ежедневно, кроме пятницы. Сам договорись с другими учителями, в котором часу будут твои уроки. Я в эти дела не вмешиваюсь.

— Я понял, почтеннейший господин, — Андреас поклонился.

— Тебе станут выдавать бумагу, чернила и другие письменные принадлежности в том количестве, в котором тебе нужно. Если тебе понадобятся книги, ты можешь обратиться к нашему библиотекарю. Дворцовая библиотека обширна. Там есть книги и на греческом языке.

— Я понял, почтеннейший господин, — Андреас поклонился.

— Ты будешь жить в отдельных покоях в той же части дворца, что и наследник престола, — добавил главный распорядитель. — У каждого учителя есть свои покои. Пищу каждый принимает у себя в комнатах. Для омовений тебе разрешено пользоваться дворцовыми банями, но ты должен будешь сказать слугам заранее, что тебе нужно туда. Жалование тебе станут выплачивать раз в полгода. Это значительная сумма, поэтому всё, нужное тебе помимо жилья, пищи и бани, ты будешь оплачивать себе сам.

— Я понял, почтеннейший господин, — Андреас поклонился.

Распорядитель ещё о чём-то задумался, а затем произнёс:

— Тебе наверняка говорили, но я всё-таки ещё раз скажу, во избежание неприятностей. Главный учитель наследника престола — многоуважаемый мулла Гюрани. Этот достопочтенный человек и кладезь мудрости отвечает перед великим султаном, нашим повелителем, за обучение наследника. Все остальные учителя, и ты тоже, подчиняетесь многоуважаемому мулле. Если тот говорит что-то, его слов нельзя ослушаться. Следует всё исполнить в точности.

— Многоуважаемый мулла знает греческий язык? — спросил Андреас.

— Насколько мне известно, нет, — ответил главный распорядитель.

— Но как же тогда многоуважаемый мулла сможет давать мне указания об обучении наследника престола этому языку? — спросил грек.

Главный распорядитель явно считал этот вопрос неуместным, но всё же ответил:

— Многоуважаемый мулла знает достаточно, а в затруднительных случаях просит совета у Аллаха. Аллах велик и знает всё! Поэтому многоуважаемый мулла, направляемый Аллахом, может давать указания всем учителям, и, конечно, тебе, язычнику, а ты обязан исполнять.

— Благодарю за разъяснения, почтеннейший господин, — Андреас поклонился. — Теперь я всё понял.

За время путешествий по ещё не покорённым турками греческим землям, где повсюду исповедовалось христианство, Андреас успел забыть, что его вера может считаться для кого-то языческой. Даже при дворе султана к христианам относились вполне терпимо. «А вот здесь мне часто будут ставить в вину мою веру», — понял молодой грек, однако не торопился сожалеть о своей участи. Ему всё больше и больше хотелось увидеть ученика.