Илья Немцов - Багровый закат

Эта необычность Иосифа привлекала и одновременно отталкивала.

Взрослые его побаивались или презирали. Для детей селения он был главной забавой, они дергали его за потрепанную грязную рубаху, свисавшую до самых пят. Бросали в него камни. Без устали дразнили и строили рожи, а те, кто был смелее, приближались к нему, дергали за бороду и даже били палками…

В ответ получали беспомощную, застенчивую и беззлобную улыбку. Это и была улыбка Иосифа Прекрасного.

Но однажды все изменилось. В одну из подобных беспощадных игр вмешалась Бат-Шева. Она шла с базара домой и, увидев происходящее, поставила на землю тяжелые корзины, подняла первую попавшуюся палку и бросилась на разыгравшихся детей. Те, как испуганные воробьи, разлетелись в разные стороны.

Бат-Шеву побаивались и без палки.

Ей было лет двадцать пять, рослая, с большой копной темных вьющихся волос, в хламиде из грубой серой ткани, она казалась им злой и опасной старухой. Всегда сердитая, мрачная, к тому же жила в темной пещере на окраине Модиина.

Даже самые храбрые мальчишки опасались посещать эти подземные дома, в которых жили их односельчане.

Разбежавшись и попрятавшись, дети издали ожидали, пока Бат-Шева взвалит на плечи тяжелые корзины и продолжит путь в свое ведьмино логово. И тогда они с новой силой смогут продолжать веселую и беспощадную игру. Все равно Иосифу некуда деваться. Он ведь не имел своего дома и ночевал там, где заставала его ночь — чаще всего в покинутых подземных жилищах. А иногда и просто на улице, где-нибудь под деревом или у забора.

Однако на этот раз произошло нечто необычное. Иосиф робко подошел к Бат-Шеве и взял в свои руки обе тяжелые корзины.

Дети мигом затихли. Иосиф поднял этот груз, как если бы это был легкий полевой одуванчик.

— Вот это с-с-и-л-и-щ-а! — с восторгом прошептала восьмилетняя Рут. И первая освободила свои карманы от камешков, собранных ею, чтобы бросать в Иосифа. То же самое сделали другие дети. Они стояли ошеломленные.

Лишь самые смелые мальчишки последовали за Бат-Шевой и Иосифом, но, встретив грозный взгляд женщины, в нерешительности остановились.

С тех пор в селении знали, что Иосиф находится под защитой Бат-Шевы. Как знали и то, что она, одинокая женщина, вдова, приютив тихо помешанного, сделала богоугодное дело.

Хотя были и такие, что находили для этой женщины множество недобрых слов.

— Смотрите, — подзуживали они других, — нашла себе утеху на старости лет, и главное кого? Несчастного бездомного сумасшедшего. Правда, он красив, даже очень, и сил ему не занимать, однако… — и они многозначительно ухмылялись.

К тому же эта самая Бат-Шева периодически куда-то исчезала из селения на целых два, а то и три заката солнца…

Недалеко от жилища Бат-Шевы в подобных же заброшенных домах-пещерах жили одинокие люди, в основном женщины, чье целомудрие было не самой сильной их стороной. К ним нередко наведывались римские солдаты, а иногда и наемные рабочие из керамических мастерских Эльки. Однако никто из них не знал, куда исчезала Бат-Шева.

… Когда Шифра увидела, что Иосиф, протягивая ей извлеченный из каменистой почвы корень фенхеля, пытается что-то объяснить, она внимательно прислушалась и поняла, что Иосиф просит помочь заболевшей Бат-Шеве.

Не говоря ни слова, Шифра сложила в мешок всё, что удалось собрать, велела Иосифу вести её к дому Бат-Шевы. Тогда-то Шифра с ней и познакомилась.

Несмотря на яркое солнце, в помещении, где жила Бат-Шева было темно и сыро. На каменном очаге стоял закопченный глиняный сосуд. В глубокой нише Шифра увидела плоские глиняные тарелки, кувшины, амфоры, несколько кружек с отломанными ручками, пучки подсушенных трав.

Бат-Шева лежала недалеко от входа, на трех сложенных вместе циновках. Под её головой, Шифра заметила небольшую подушку, расшитую яркими пурпурными нитями. И этот пурпур не тускнел в темноте подземного жилища, наоборот, подобно вечной надежде человека, он странно сиял в лучах прорывающегося снаружи света.

Увидев Шифру, Бат-Шева попыталась встать, но та остановила её.

— Лежи спокойно, — тихо сказала Шифра. — Можно я тебя осмотрю?

— Можно… — смутилась Бат-Шева. — Как ты меня нашла?

Но, увидев тень, стоящего на улице Иосифа, укоризненно покачала головой.

— Совсем не ожидала… Это он сам придумал.

Когда глаза Шифры немного привыкли к темноте помещения, она обнаружила на плече Бат-Шевы расплывшееся красное пятно. В центре вздувшегося плеча находилась еле заметная черная точка. Вокруг точки образовалась обширная горячая опухоль.